– Деньги есть деньги. А особенно большие, – он задумчиво уставился на звездное небо. Два спутника играли в свои вечные догонялки. Два юных брата Каэлен и Харон.
– Не удивлен. Мало кто захочет трупы таскать отовсюду… Что они вообще с ними делают?
В голове промелькнули недавние воспоминания. Выжженная на километры пустошь. Грубые величественные стены уходящие ввысь вместе с горами. Наследие гномов, построивших этот город. Одинокий тракт ведущий к главным воротам. Два мрачных вечно молчаливых стражника в тяжелой стальной броне. А за спиной выдолбленный из непримечательного камня саркофаг. Закованный несколькими мощными цепями.
Он поприветствовал тишину и слез, чтобы помочь спустить груз, как обычно. Только обычное закончилось на этом моменте. Пронзающий кости крик. Глухие, но мощные удары изнутри саркофага. Ноги подкосились, и возчик повалился назад.
Стражники сорвались с места, оголив короткие блестящие мечи. Цепи со звоном сорвались под разрываемой мощью. В оседающей пыли на его телеге стояло нечто. Бледная исхудалая фигура, поверх которой был легкий доспех не по размеру. Оно в ожидании стояло на месте, вглядываясь в солдат. Скрежет металла о ножны. Оба стражника скрыли блеск своих мечей и преклонили колено.
– Не знаю, что они с ними делают. И знать не хочу.
Последний луч надежды
Звон в ушах. Зрачки шатаются внутри затуманенных глаз. Руки тянутся их протереть, но тут же отдают неимоверной болью в запястьях. Толстая жесткая веревка втирается в окровавленные мозоли. Тонкая корка срывается от малейшего движения. Маленькие теплые капельки стекают по пальцам.
Темнота вокруг. Лишь маленькая щелочка где-то впереди. Пылинки танцуют в лучах света. Окружение медленно проявляется. Глаза опускаются вниз. Мешковатый балахон свисает с плеч, едва скрывая ее грудь. Сухость во рту. Ни капельки слюны не собирается под языком. Хриплый надрывающийся крик. В ответ слышатся шаги.
Занавес одернулся. На фоне ослепляющего света стоит мужская фигура. Он подходит ближе и встает напротив.
– Начинай говорить, эльфийское отродье, – басовитый силуэт натягивает перчатки.
– Ihe, – прокряхтела девушка. С протяжным хрипом пытается набрать слюны, чтобы сплюнуть человеку под ноги. Резкий глухой удар по животу. Боль скручивает пополам. Все тело снова виснет на жгучих веревках на запястьях.
– Будь хорошей девочкой и отвечай на мои вопросы, – холодные перчатки касаются ее щеки. Эльфийка машинально дернулась в сторону, но обессиленное тело сдается и опускает голову на место. Рука ухватила ее за подбородок и тянет вверх. – Спрашиваю последний раз. Где ваш лагерь и когда в нем сменяются часовые.
Эльфийка начала истерично мотать головой из стороны в стороны. Звонкий оглушающий шлепок тыльной стороной ладони по лицу. Окружение плывет в глазах. Щека разгорается, словно костер. По онемевшей коже ползет тонкая струйка крови. Рука вновь хватает подбородок и тащит вверх.
– Если ты думаешь, что сейчас больно, то ты ошибаешься. Чтобы говорить, тебе не нужны ногти, пальцы... Ноги, руки, – по красной окровавленной щеке бежит одинокая слеза. Чужие грубые пальцы втирают ее в раздраженную кожу.
– К-к-карту... – дрожащий голос пересиливает страх. По его безэмоциональному лицу расползается пугающая улыбка.
– Глашатай, тащи карту. Она вся твоя, – довольная фигура удаляется за занавесом. Тьма накрывает ее. Прячет в своих объятьях пустоты и отчаяния. И даже маленькая щель света захлопнулась. Вместе с последним лучом надежды.
Новые огни зажигаются ночью
Тусклое пламя свечи на подоконнике истерично дребезжало на сквозняке. Ночь опускалась за окном, пока одиноки й фонарщик петлял по улице, зажигая огни. Его путь подходил к концу, и он свернул в захолустную ночлежку.
За стойкой стоял иссохший старик. В очках блестел тусклый свет свечи. Его дрожащие руки медленно переворачивали потертые страницы непонятной книги.
– Ну и слякоть на улице сегодня, – недовольно пробубнил фонарщик, вытирая сапоги о прибитый коврик.
– Мхм, – согласился, не отвлекаясь от чтива, хозяин.
– Когда ты уже снимешь его?
– А? – старик поднял глаза. Фонарщик стоял напротив висящей на стене картины. Седой старик в пестрых аквамариновых одеяниях, расшитых золотыми нитями, уставился вперед, нахмурив брови. Его взгляд был полон решимости и непонятной агрессии. Скромная золотая корона слегка съехала на бок.
– Новый король лишь напыщенный ребенок. Если спросишь меня, то регент Дионис должен был стать следующим королем. Кровь в этом мальчишке еще не значит, что он станет стоящим лидером.