– Тише, тише, брат, – кристально чистый голос прорезал его слух. Его легкие басовитые нотки пробирали до самого сердце. Стук в груди разгонялся, готовясь вырваться наружу. – Ты устал, примкни к моему плечу.
Манящее желание пересиливало любой здравый смысл. Затуманенное сознание даже не сопротивлялось. Теплые руки с усилием оплели пояс. По шее на мгновение пробежались мурашки от теплого дыхания. Сквозь очаровывающее спокойствие только легкие нотки боли скакали по телу. По телу, которое медленно увядало в руках незнакомца. Пока тот с животной жаждой пил его кровь.
Метка Смерти
Проливной осенний дождь, уже больше походил на снег. Его леденящие капли пробирали до дрожи, просачиваясь между плотными листами стали. Грубая закаленная в боях броня противно скрипела в суставах. Строй из нескольких десятков солдат недовольно брел по тракту. Тишину и ритмичный строевой шаг редко разбавлял отхаркивающий кашель.
Редкий лесок вокруг постепенно отступал и перерастал в бескрайнюю равнину. Ручьи уже реками текли по стоптанной траве. Пару одиноких деревьев вгоняли в тоску своими голыми силуэтами. Одна деталь нарочито цепляла глаз во всей этой картине. На одном из стволов были срублены все ветви. А вместо них на грубой самодельной веревке из лозы дребезжало алое полотно. Во всю его величину углем были криво выцарапаны очертания черепа оленя. Ведущий колонну солдат в причудливо расшитой шапке подошел ближе и с отвращением сорвал его.
– Агх, дерьмо, – проругался он себе под нос.
– Сэр, чье это? – послышался крик из глубины строя. Он одарил всех солдат разгневанным взглядом.
– Сомкнуть строй! Первые две бригады, патруль в радиусе пятьсот. Внешние ряды, щиты на изготовку. Мы имеем дело не с кем попало. Это земли Кровавых Всадников. И только что мы сорвали их метку смерти.
Последний вздох
Высокая трава приятно щекотала кожу и приветствовала в своих объятьях. Лучи полуденного солнца ласково грели бледнеющую кожу. Грудь медленно вздымалась под непереносимой тяготой легкой кожаной куртки с металлическими вставками. Редкое надрывистое дыхание вырывалось из приоткрытого рта. Противная сухость внутри обволакивала. Хотелось взглотнуть, но не хватало сил. Руки прижимали вымокшую в крови рубаху. Ухо слегка дернулось от знакомого голоса вдали. Что-то темное перегородило прекрасный вид на безоблачное небо. С трудом зрачки сфокусировались на рыдающем лице.
– Се..лестия? – хриплый тихий голос издавал свой последний аккорд.
– Тише, тише. Все будет хорошо, Отец поставит тебя на ноги, – надрываясь на всхлипывания, эльфийка пыталась прижать рану ее руками.
– Отец… Она идет за ним. Спаси. Отца. – с каждой сказанной буквой ее сознание будто улетучивалось. Глаза наблюдали уже сквозь нависшее дружеское лицо. Они устремились далеко в пустоту.
– Она? Нет… нет-нет-нет-НЕТ. – рука, которую она так тщательно пыталась сжимать, обмякла и выскользнула на землю. Кровавые краски разукрасили теплый приветливый ковер. Селестия нагнулась к ее побледневшей коже и подарила одномоментный поцелуй в противно холодный лоб. – Я убью эту суку.
Тихая Гавань
Мягкое едва заметное движение воды. Широкая река вальяжно прокладывала свой путь сквозь старый зеленый лес. Ее русло нехотя расходилось надвое перед небольшим островком, отделившимся от берега. Небольшой искусственный канал полукругом отделял обжитой клочок земли. Узкий деревянный помост неуклюже пошатывался на легком ветру. Казалось, одно неверное движение и он обвалится. Полузаросший тракт уводил в маленький редкий лесок, среди которого виднелась белоснежная ткань шатров.
В лагере на десяток человек кипела тяжелая ручная работа. На прибрежье стройными рядами лежало несколько разбитых повидавших жизнь лодок. По центру лагеря на верстаке обрабатывались доски. Рядом их не спеша прогибали на каркас заместо пробитых и прогнивших сородичей. Крохотная мастерская удачно расположилась прямиком у устья реки. Все местные рыбаки, ходящие вдоль морского побережья, рано или поздно обращались к умельцам из Тихой Гавани.