— Как там наши больные?.. — начал он весело, но сразу же изменил тон, увидев, как расстроена Нина Георгиевна. — Что-нибудь случилось?..
— Наташа совсем плоха, — Нина Георгиевна старалась держать себя в руках, но страх за подругу, которая стала ей дорога, как родная сестра, прорывался в ее голосе: — Тает Наташа… — она прикусила губу, чтобы не расплакаться, и торопливо, с мольбой закончила: — Доктора надо… я больше ничем не могу помочь.
Чекмарев, с минуту подумав, решительно сказал:
— Я привезу доктора. Я сегодня еду в Наяхан через Пенжино в Гижигу. В каком-нибудь из этих сел найдется доктор.
Надежда вспыхнула в душе Нины. Георгиевны. Она оживилась:
— Когда вы вернетесь назад?
— Недели через три.
Нина Георгиевна не могла скрыть своего разочарования.
— Почти месяц!
— Я буду спешить, — пообещал Чекмарев. — Пойдемте, заглянем к Наташе.
У Наташи он пробыл всего несколько минут. Не снимая кухлянки, Чекмарев, весело и громко поздоровавшись, подошел к кровати, на которой лежала Наташа, кивнул ей ободряюще. Наташа ответила слабой улыбкой.
Заметив на руках Вуквуны спящего ребенка, Чекмарев тихо сказал:
— Здравия желаем, Николай Антонович! — и, обернувшись к Наташе, похвалил: — Богатырь твой не по дням растет, а по часам. Хорошего большевика нам принесла. Вот теперь нашего полку прибыло.
— Я плоха… — Наташа кончиком языка облизала сухие губы: — Совсем плоха!
— Это бывает, — Чекмарев тоже был поражен видом Наташи. После родов он каждый день навещал ее, но последние два дня так был занят, что не смог заглянуть. Да, Наташа тает с каждым днем. Сделав вид, что не заметил перемены в ней, он закончил бодро: — Такого здоровяка принесла! Как тут не ослабеть? Ну ничего, поправишься.
— Нет, Василий Михайлович, — Наташа едва качнула головой, и на ее глазах выступили слезы.
— Смотри, я рассержусь, если будешь плакать, — погрозил Чекмарев пальцем. — Сегодня я бегу в Наяхан и оттуда привезу тебе доктора. — Чекмарев увидел, как в глазах Наташи засветилась слабая надежда, и он уже не мог остановиться. Надо было, чтобы эта надежда не оставляла ее. — Хороший доктор, он, узнаешь, всех на ноги ставит. Старый, петербургский…
— Когда вы вернетесь? — Наташа больше не плакала.
— Скоро, — Чекмарев чуть замялся, опасаясь назвать срок, но иного выхода не было, и он проговорил: — Всего недели три уйдет на это. Я еще хочу кое-где побывать…
То ли Наташа не поняла Чекмарева, то ли названный им срок не показался ей большим, но она спокойно проговорила:
— Я буду ждать…
От Наташи Василий Михайлович заглянул к Антону. Мохов сидел, опираясь о спинку кровати. Он заметно поправился, хотя еще не ходил.
— Башка, черт ее возьми, кружится. Не могу сам и шагу еще сделать. Вот Отты и служит мне подпоркой, — пожаловался он.
— Ешь больше, и башка не будет кружиться, — весело отозвался Чекмарев. — А где же Отты?
— Ушел поохотиться, — Антон пытливо смотрел на Чекмарева. — Ты что-то хочешь сказать?
— Угадал. Бегу в Наяхан сегодня, попытаюсь с Петропавловском связаться.
— Это хорошо! — оживился Антон. — Настаивай, чтобы Петропавловск обязательно передал во Владивосток товарищу Роману обо всем, что в Ново-Мариинске произошло.
— А как фамилия этого товарища Романа? — Чекмарев уже не раз слышал о подпольном руководителе, но настоящего его имени не знал. — Может, камчатские товарищи о нем и не знают?
— Во Владивостоке его найдут! — убежденно произнес Антон.
— Сделаю! — Чекмарев поднялся и как бы между прочим заметил: — Из Пенжино доктора пришлю сюда, чтобы Наташу подлечил.
— Хуже ей? — встревожился Антон, но Чекмарев его успокоил:
— Только что от нее. Смеется, но похудела. Такого сына, как тебе она подарила, не каждая сможет принести.
— Наташа моя… — тихо произнес Антон, и Чекмарева потрясла тоска, которая прозвучала в голосе друга. Доведется ли когда-нибудь ему, Чекмареву, вот так же полюбить? Грустно стало Василию Михайловичу. Еще не встречалась ему та единственная, которая бы стала для него самым близким и самым дорогим человеком. Смутно промелькнул перед ним образ Нины Георгиевны и исчез.
Собаки, нетерпеливо повизгивая, побежали веселее. «Жилье чуют», — безошибочно определил Ульвургын и оглянулся назад. За ним шла упряжка Чекмарева. В Марково им отобрали лучших собак, и они донесли путников до Пенжино быстро. Задержек в пути не было. Погода держалась ясная, тихая, хотя и морозная.
— Пенжино! — донеслось до Чекмарева. Василий Михайлович увидел, как Ульвургын взмахнул остолом и закричал: