Чекмарев облегченно перевел дыхание. С первым же пароходом, как только бухта вскроется, в Ново-Мариинск прибудет революционный отряд, и живоглоты понесут заслуженную кару. Алый флаг вновь будет реять над постом. К тому же возможен скорый приезд уполномоченного губревкома.
Вспомнив о просьбе Антона, Чекмарев попросил Маловечкина, если будет возможность, передать обо всем, что случилось в Ново-Мариинске, товарищу Роману во Владивосток.
Петропавловск немедленно откликнулся:
— У аппарата товарищ Роман. Где находится Мохов и его жена?
— В Марково, — Чекмарев растерялся от неожиданности. Или, быть может, он ослышался?
— Товарищ Роман просит передать привет Мохову и сообщить, что они скоро встретятся.
«Значит, товарища Романа можно ожидать в Марково До начала навигации!» — обрадованно думал Чекмарев. На собаках прибежит, конечно. Чекмарев не стал расспрашивать о событиях пятого апреля. Раз Петропавловск молчит об этом, Значит, так надо. Приедет товарищ Роман и обо всем расскажет, все станет ясным. Наверное, во Владивостоке стало известно о перевороте в Ново-Мариинске, и поэтому оттуда послали товарища Романа, который успел выехать в Петропавловск до выступления японцев.
Чекмарев вспомнил о Наташе. Врача в Наяхане не оказалось, так же как в Пенжино и Гижиге. «Что же делать?» Он впервые чувствовал себя совершенно бессильным. Положение ему показалось отчаянным, безвыходным, когда мелькнула маленькая надежда: «А Черепахин?» Эта мысль тут же быстро окрепла и уже казалась осуществимой. «Черепахин где-то в тундре. Недалеко от Марково. Его надо поймать». Вечером в этот же день Василий Михайлович выступил перед жителями Наяхана. После разговора с Петропавловском Чекмарев стал словно сильнее, бодрее. Нет, марковцы не одни и не забыты. С ними Петропавловск, в них верят. Их действия одобрены, им скоро окажут помощь.
Утром Чекмарев выехал в обратный путь.
Еще никогда не видели Рули в таком гневе. Он не скрывал его и не пытался сдерживать. Забытая им трубка давно погасла, и он только по привычке сжимал ее в кулаке. С яростно горевшими глазами быстро ходил он по комнате. Шаги его были бесшумны. Торбаса скрадывали звук. Рули походил на зверя, мечущегося в бессильной ярости. Все присутствующие в доме Тренева, кто с опасением, кто с тревогой, следили за ним. В комнате стояла тишина. У двери съежился только что вернувшийся из Марково Еремеев. Он, наслаждаясь теплом, шмыгал носом, утирал слезящиеся глаза. Это его приезд так испортил всем настроение, вернее, ответ марковцев, который ой привез.
Рули подходит к столу, с ненавистью смотрит на бумажный листок, покрытый неровными, налезающими друг на друга строчками. Только что Бирич громко и ясно прочитал бумагу, и все хорошо поняли ее содержание. Рули пальцем подтянул поближе к себе листок, уставился на него:
ПОСТАНОВЛЕНИЕ ОБЩЕГО СОБРАНИЯ ГРАЖДАН СЕЛА МАРКОВО, ОСУЖДАЮЩЕЕ РАССТРЕЛ ПЕРВЫХ СОВЕТЧИКОВ
Рули щелчком отшвырнул от себя бумажный лист и гневно воскликнул:
— Это же нам пощечина! Ваш Совет марковские коммунисты не признают! Это вызов!
— Как там написано о моих товарах? «Отобраны и распределены по самым дешевым ценам!» — Лицо Свенсона побагровело. — Грабеж! И вы ничего не можете сделать, чтобы защитить коммерсантов?!
Бирич понимал, что все ждут от него решительного слова, А ему очень не хотелось его произносить, потому что об этом станет известно всему уезду и вся тяжесть, вся ответственность за то, что произойдет позднее, ляжет на него. Однако другого выхода не было, и Бирич повторил то, о чем они уже говорили перед отправкой Еремеева в Марково.
— Немедленно отправить отряд в Марково и уничтожить там коммунистов!
— А не получится так, что коммунисты уничтожат, наших людей? — высказал сомнение Чумаков.
— У них там нет никаких сил. — Бирич указал на Еремеева: — Он сам видел. А ну-ка повтори.
Последние слова относились к Еремееву, который, вскочив, зачастил:
— Никого там нет. Мужики в тундре, на охоте. Чекмарев, Дьячков, Куркутский — только и всего. И никого они из поста не ждут.
— Слышите? — Бирич был доволен ответом Еремеева. В его словах он не сомневался. — Вот поэтому мы и не должны мешкать. Надо действовать быстро, решительно.
Рули согласно кивнул. Теперь уже есть все основания начать операцию.
Струков встал с лавки, на которой он сидел рядом с Пчелинцевым и Чумаковым, одернул на себе френч.
— Я готов выехать в Марково завтра со своими людьми.
— Благодарю вас, — произнес Бирич. Но Рули решил по-своему.