— Это единственный у вас товар первого сорта, — съехидничал Мартинсон, намекая на то, что Микаэла привозила из Штатов товары самого низкого качества.
— Приходите вечером на кофе, и мы обсудим. Что делать, — тоном приказа произнесла Микаэла.
— О'кэй, — кивнул Мартинсон. Приглашение для него было приятным. Он встретился взглядом с Микаэлой, и она, многозначительно прищурив глаза, добавила:
— Приходите попозднее.
Круто повернувшись к Мартинсону спиной, она коротко бросила Джоу:
— Домой!
Мартинсон смотрел Микаэле вслед. Даже мешкообразная меховая одежда не могла скрыть стройных линий ее фигуры. Шла она легко и уверенно. У нее были крепкие нош и железная воля. Не женщина, а мечта делового сильного мужчины. С ней можно спокойно пускаться в самые рискованные авантюры.
…Склад Черепахина опустел. На полу валялись обрывки бумаг, рогожи, сор. Чекмарев захлопнул двери, закрыл замок. Перед складом все еще толпились марковцы. Они были как-то по-особенному оживлены, веселы, и им не хотелось расходиться. Эти несколько часов совместной работы заметно сблизили их.
Чекмарев, уловив настроение людей, весело крикнул:
— Айда вместе в правление! Чай пить! Совет угощает!
Предложение было встречено восторженным гулом. Дьячков, Куркутский и Чекмарев, тесно окруженные оживленной толпой, ввалились в помещение правления. Скоро сюда подошли и те, кто был дома, по всем углам набились ребятишки.
Чаепитие было в самом разгаре, когда настежь растворилась дверь и в облаках морозного пара в правление вошел заиндевевший и очень усталый человек. Он пошатывался. Марковцы прервали чаепитие и смотрели на человека, который, захлопнув дверь и стянув малахай, сказал сиплым от мороза голосом:
— Здравствуйте, люди добрые…
— Шарыпов! — узнал кто-то.
— Варфоломей!
Несколько человек бросились к Шарыпову. Понимая руки знакомым, Варфоломей попросил:
— Чайку… кружку…
Ему сразу же протянули несколько кружек. Он, взяв ближнюю, обхватил ее руками и стал жадно глотать горячий чай.
— Ну, получили наши товары? — спрашивали его со всех сторон.
— Больше послали, чем вы хотели!
— Ты-то чего прибежал?
— Как поживает твой брательник?
Марковцы ожидали, что председатель народного Совета Ерополя поблагодарит их за продовольственный караван в такую голодную пору, но он молча пил чай.
— А у нас тут такое деется!
— Черепахина склад кончили!
При упоминании имени коммерсанта Шарыпов резко, со стуком опустил кружку на стол и сказал сухо:
— Сволочь Черепахин!
Все поняли, что произошло что-то из ряда вон выходящее.
— Мне с тобой говорить надо, — обратился Шарыпов к Чекмареву, с трудом поднявшись с лавки.
— Ефим добрался до Ерополя? — с беспокойством спросил Чекмарев.
— Добрался, — кивнул Шарыпов, не встречаясь с ним глазами.
Это несколько успокоило Чекмарева, и он, положив руку на плечо Варфоломея, повел его в соседнюю комнату, пригласив и Дьячкова с Каморным, а Куркутскому сказал:
— Ты, Михаил Петрович, побудь с людьми, пока мы поговорим.
— Хорошо, — кивнул Куркутский.
…Шарыпов закончил свой рассказ и устало отвалился к стене. Они сидели в маленькой комнатке, которая служила кабинетом Дьячкову и Чекмареву.
— Та-а-ак, — прервал молчание Чекмарев. — Значит, Черепахин на большую дорогу вышел. — Он осторожно коснулся плеча Шарыпова, словно желая проверить, не спит ли тот, и Варфоломей тотчас же открыл глаза, но не шевельнулся, Видно было, что он совсем обессилел, на его темном неподвижном лице живыми были только глаза. — Где сейчас бегает Черепахин?
— Тундра большая, — устало сказал Шарыпов. — Искать надо!
— Да-а, — Чекмарев в этот момент как бы увидел просторы края, занесенные снегом. И где-то там, далеко-далеко, скрывшееся в сугробах село Ерополь. В его хибарках были голодные люди. Помощи они могли ждать только от марковцев. И помощь была послана. Но продовольственный караван перехватил, уничтожил Черепахин. Чекмарев сжал зубы. Еропольцы сейчас чувствуют себя обреченными. Если им не помочь снова — село вымрет.
— Придется отправлять продукты еще-раз? — вопросительно взглянул Чекмарев на Дьячкова.
— Не давать же людям погибать с голоду, — пожал тот плечами.
— А Черепахина надо схватить, — стукнул кулаком Каморный, — он теперь как собака бешеная. Кусает всех подряд. Как бы на Усть-Белую не налетел.
— Там Кабан и Наливай, — напомнил Чекмарев. — Они не дадутся.
— А Черепахин в открытую и не пойдет. Он из-за угла может больно укусить.