— Где мы? Что случилось?
Антон говорил медленно, тратя на каждое слово много сил.
— Я тебе все скажу, — Оттыргин вздохнул, помолчал, думая, с чего же начать рассказ, и заговорил: — Когда в нас начали стрелять у Ново-Мариинска, я увидел, что ты погнал упряжку в тундру. Я повернул свою упряжку за твоей, но уже тебя не видел. Потом собаки нашли твою упряжку. Она стояла. А ты лежал на нартах, и у тебя кровь изо рта, шла…
Антон лежал с широко раскрытыми глазами и слушал жадно, внимательно, не упуская ни одного слова. Оттыргин и Вуквуна подобрали его в беспамятстве и увезли в далекое стойбище. Здесь они почти целый месяц не отходили от него, лечили, выхаживали, как могли, и тем, что он жив, он обязан только им.
— Кто же в нас стрелял? — прошептал Антон.
Оттыргин покачал головой:
— Я не знаю. Вуквуна не знает.
— А где же остальные? — собирая последние силы, спрашивал Антон. — Где Берзин, Галицкий…
— Не знаю, — осторожно отвечал Оттыргин. И откуда он мог знать, если в Ново-Мариинске не был, в других стойбищах не был? Между оленеводами прошел какой-то смутный слух. В Ново-Мариинске что-то случилось, кого-то убили, но толком никто ничего не знал. Поэтому Оттыргин ничего не сказал Антону.
«Почти месяц прошел, — с отчаянием думал Антон. — Наташа, товарищи ничего обо мне не знают. Кто же стрелял? Может, по ошибке? Белые или интервенты никак не могли появиться зимой в Ново-Мариинске». Антон тихо, но требовательно-твердо сказал:
— Вези меня в Ново-Мариинск.
— Нельзя тебя везти, — покачал головой Оттыргин. — Уйдешь к верхним людям.
— Тогда привези Наташу… Скажи Мандрикову… Берзину… Привези Наташу…
Последние слова он произнес почти с отчаянием. Оттыргин кивнул:
— Хорошо. Привезу.
Антон закрыл глаза, совершенно обессилев. Оттыргин осторожно выскользнул из полога, не забыв захватить жирник. Вуквуна вопросительно смотрела на мужа. Оттыргин сказал ей:
— Бегу в Ново-Мариинск. Жену Антона привезу. Ты корми Антона. Сила ему нужна.
Вуквуна только молча кивнула. Она помогла Оттыргину собраться, и он выехал из стойбища, направив упряжку к Ново-Мариинску. Погода держалась тихая, спокойная, но морозная.
Хорошо отдохнувшие собаки дружно тянули нарту. Оттыргин подумал, что собачкам будет не тяжело и на обратном пути, когда они повезут Наташу. Вот обрадуются и она и Антон. Антон тогда сразу же поправится.
От этих мыслей у каюра появилось хорошее настроение, и он запел. Оттыргин пел о том, что вот он едет на крепкой нарте, которую тянут быстроногие собаки. Они знают, что Оттыргин спешит в Ново-Мариинск, чтобы оттуда привезти жену его друга Антона. Антон не охотник, и он не отличит след горностая от следа песца, как это может делать Оттыргин, но Антон приехал от великого вождя Ленина, который хочет, чтобы Оттыргин был сильный и богатый, чтобы все охотники в тундре, и оленеводы, и рыбаки были сильными и богатыми и никогда не знали плохой охоты, голода.
Оттыргин прервал свою песню. Он увидел далеко впереди дымок, который поднимался едва заметным прозрачно-пепельным столбиком к темнеющему небу. Кто сидит у костра? Друг, враг? Оттыргин бросил быстрый взгляд на винчестер, который лежал на нарте, и решил не сворачивать. Если кто-то, ничего не опасаясь, развел костер, то чего же ему опасаться? На всякий случай он повесил винчестер на грудь. Так оружие всегда под рукой. Два-три быстрых движения, и из винчестера можно стрелять.
Оттыргин ехал настороженный, готовый в любое мгновение ответить на выстрел выстрелом, повернуть собак и уйти в сумерки, которые уже окрасили в синеву снег и быстро густели.
Нарты перевалили высокий заструг, и Оттыргин увидел желтое пламя костра и темные силуэты сидящих около него людей, Их было двое. От костра донеслось злобное ворчание. Чужие собаки почуяли упряжку Оттыргина. Он продолжал приближаться к костру. Один из сидящих поднялся, прикрикнул на собак. Оттыргину голос показался знакомым, и он почувствовал себя более уверенно. Подогнав упряжку к костру, за которым виднелась палатка, он в одном из сидящих у костра узнал каюра Череле и поздоровался с ним. Череле смотрел на него с испугом.