— А ты считаешь, что помогать беднякам, значит, отдать им сегодня шубу, завтра рубашку? Нет, брат мой, беднякам не это нужно! Они должны пользоваться всеми плодами своего труда, им нужна свобода!
Харун пытливо рассматривал пылающее лицо своего младшего брата, и на мгновение ему показалось, что он видит его впервые в жизни.
— И ты думаешь добиваться для них свободы?
— Я не только думаю, но и твердо верю, что это возможно!
— Веришь, что именно ты дашь им свободу? — усмехнулся Харун.
— Нет, не я. Ее даст рабочий класс, а я буду вместе с ним, — серьезно ответил Тембот, словно не замечая этой усмешки.
— Интересно!.. Как же вы будете завоевывать эту свободу?! Словами? Заверениями?
— Нет, оружием, силой!..
— Ну, милый мой, оружия у вас нет, оно у царя. А кроме того, с тех пор как создан мир, один был хозяином, а другой его слугой. Конечно, это несправедливо, но тут уж ничего не поделаешь. А кровь проливать никому не дозволено.
— Но другим путем царь не уступит своей власти!.. — воскликнул Тембот.
— Не уступит, — согласился Харун. — Но есть иные пути. И я надеялся, что ты, мой брат, найдешь один из таких путей.
— Так почему же до сих пор эти иные пути не помогли улучшить жизнь?! Посмотри, как живет наш народ… Бедняки всю жизнь проводят в каторжном труде и больше ничего не видят… А почему? Разве наш народ нетрудолюбив? Нет, он не отказывается ни от какой самой трудной работы. И разве только наш народ бедствует? Нет, так же обстоит дело и у всех народов России, — волнуясь, пытался убедить брата Тембот и быстро ходил взад и вперед по комнате.
— Все это я знаю, — сказал Харун, — и все же я против кровопролитий. Жизнь можно улучшить, поднимая культуру народа. Надо открывать у нас русские школы…
— Зачем ты это говоришь? Ведь ты учитель, кто лучше тебя знает, что в школы принимают только детей богачей!
— Но если ребенок имеет хорошие способности, он пробьет себе дорогу! Как ты, Тембот, — все еще старался настоять на своем Харун.
— Ты — учитель и должен знать, что способности не у всех детей проявляются сразу, — возразил Тембот. — И вообще, разве государство не обязано заботиться об образовании людей?! А у нас государство боится давать образование детям бедняков.
— Ну хорошо, допустим, ты прав, а что изменится от твоих убеждений или даже от твоих действий?! По-моему, ты только испортишь себе репутацию, а народу от этого не будет легче.
— Другого пути, — сказал Тембот, — мы считаем, нет.
— Кто это — «мы»?
— Социал-демократы.
— Ты — социал-демократ?!
Тембот долго скрывал от брата, что еще в Ставрополе, в 1905 году, он вступил в партию. Сейчас он пожалел, что проговорился, но теперь ему ничего не оставалось, как только кивнуть утвердительно.
Харун подошел к окну и долго молча смотрел на бурные воды горной реки.
— Давай теперь вместе думать, как дальше жить… — задумчиво проговорил он, не поворачиваясь к Темботу.
— А я уже подумал! — примирительно ответил Тембот.
Когда стемнело, Тембот вышел из дома брата и отправился на окраину села к Исхаку.
«Дом его стоит в стороне, поэтому собраться в нем можно будет, — думал Тембот. — Однако в нашем деле доверяй и проверяй, нужна осторожность и осмотрительность». С этими мыслями Тембот и вошел в дом друга.
Мать Исхака радушно встретила Тембота и, приготовив хычын, стала угощать гостя. Потом Исхак увел его в другую комнату, и там они поджидали парней с рудника.
Но в этот вечер Нанаш и его друзья почему-то так и не появились. Исхак уговорил Тембота остаться переночевать у него, обещая завтра привести нужных людей.
На другой день, едва рассвело, Тембот отправился в соседний аул.
Ему хотелось самому поговорить с людьми, почувствовать их настроение.
По узенькой кривой улочке он вышел к площади. Здесь у мечети, как всегда, сидели старики, тихо переговариваясь.
Тембот поздоровался, подсел к старикам.
— Как живы-здоровы, дорогие? — спросил он.
— Ох, и здоровья нет, и покоя нет, — сказал один из них, махнув рукой. — Земли у нас не хватает, вот в чем беда-то! В этом году не было дождей, и наши жалкие участки совсем высохли.
— Да, и в Теберде засуха, — тихо проговорил Тембот.
— Но что же можно поделать против аллаха? Против царя, против царевых законов тоже ничего не сделаешь… — вмешался в разговор другой старик.
— Есть люди, которые говорят нам о более интересных вещах, чем ты. Вот мы понемножку и учимся у них, — сердито ответил ему Калагерий. — Алауган, например, отобрал свою землю у кадия, и тот уже не смог опять вернуть ее себе!