— А-ах, аллах мой! Смотрите, наш мальчик — тоже Советская власть! — радостно воскликнула Джакджак, увидев своего сына Джашарбека. А Джашарбек с гордой осанкой сидел на коне и во весь рот улыбался, глядя на своих односельчан.
И Джамай увидел среди всадников своего старшего сына Амыра и тоже с гордостью стал оглядываться по сторонам, словно говоря: «Смотрите, какие у меня сыновья!»
Когда Нанаш говорил с народом, Муслимат, покрыв голову платком и низко опустив его на лоб, стояла у дверей дома Бийсолтана и не отрывала взгляда от Нанаша. Она видела, как Нанаш и Асланука запрягли в коляску самых лучших белых коней Бийсолтана и сказали женщинам, чтобы они привели Сапият и ее мать. Надели на Сапият шубу Зайнеб, вместе с матерью усадили в коляску и отправили в Екатеринодар в больницу.
Джашарбек и Амыр откуда-то приволокли связанного Чомая.
— Вытащили из погреба!.. — сказали они, держа его за руки.
Нанаш, чтобы не допустить самосуда, велел его сразу же под конвоем отправить в Баталпашинск.
А Муслимат, следившая за каждым движением Нанаша, все думала с горечью: «Когда же наконец он вспомнит обо мне?»
Но у Нанаша было так много дел, что он до позднего вечера так и не смог повидаться с Муслимат.
А вечером он обошел все пустые комнат в доме Бийсолтана и, не найдя Муслимат, сел в прихожей. Долго сидел он в грустном раздумье, потом решил заглянуть и в самый нижний этаж.
А Муслимат сидела в самой маленькой комнатушке на нижнем этаже и с замиранием сердца прислушивалась к шагам Нанаша. «Зайдет или не зайдет?» — гадала она.
Но вот он, постояв минуту, взялся за ручку двери. Вот спускается по ступенькам лестницы, одна, две, три… Вот спустился… Найдет ли дверь?
— Муслимат, дорогая моя, что же ты прячешься?!
Нанаш подошел к ней совсем близко и посмотрел ей в глаза.
— Тебе незачем здесь оставаться, Муслимат. Пойдем со мной к моей матери, а если хочешь, я отвезу тебя к своей тетке. Идем, родная!.. — И Нанаш навсегда увел Муслимат из проклятого дома Бийсолтана.
ГЛАВА 11
Получив вызов от Центрального Комитета партии, Сослан приехал в Москву. Когда он подошел к Кремлю и, показав пропуск часовому, вошел в ворота, сердце его отчаянно билось.
«Неужели я иду по той же дороге, где ходит Владимир Ильич? — думал Сослан. — Разве есть на свете человек счастливее меня?»
Он вошел в вестибюль одного из кремлевских зданий, снял пальто, пригладил волосы. Часовой показал, куда нужно идти, и Сослан стал подниматься по лестнице. Люди, которые попадались ему, куда-то спешили… Сослан зашел в канцелярию и предъявил вызов Центрального Комитета.
— Пожалуйста, пройдите в кабинет руководителя мусульманского отдела, — ответили ему.
— Давайте я проведу вас, — сказала какая-то молодая женщина и повела Сослана по длинному коридору.
Ему казалось, что все это с ним происходит во сне. Женщина открыла Сослану дверь в кабинет руководителя мусульманского отдела.
В кабинете было много народу. Люди толпились вокруг большого стола, за которым склонился какой-то человек.
«Наверное, это и есть руководитель отдела», — решил Сослан и тоже подошел к столу. Оказывается, здесь рассматривали карту, Сослан тоже стал смотреть на нее.
— Все эти места еще в руках белых, — сказал сидевший за столом человек и поднял голову. Его глаза встретились с глазами Сослана.
— Сослан!.. Здравствуй, друг!.. Как я рад, что ты живой. Ведь ты был на такой опасной работе!..
— Мулланир! Ты-то как здесь? Какими судьбами? — радостно воскликнул Сослан. И они обнялись.
— Какими? Такими же, как и ты!.. — улыбаясь, ответил Мулланир. И, оглядев присутствующих, сказал:
— Простите, товарищи. Такая встреча. Вместе с товарищем Сосланом мы работали в подполье…
Когда они остались вдвоем, Мулланир сказал:
— Работа тебя ждет нелегкая. Трудно приходится всем, но в мусульманском отделе свои особые трудности. Муллы еще крепко держат народ, пытаются запугать мусульман и отвлечь их от революции… Но тебя я знаю! Ты отлично во всем разбираешься и сам решишь, что сейчас важнее всего…
…Много ночей подряд не спит Сослан, работая на новом месте. С утра до утра просиживает в кабинете, обдумывая, как лучше построить работу мусульманского отдела.