Почувствовали что-то неладное с Рафитом и старики. Заметили, что стал он молчаливым, нервным. И хотя все время ночевал дома, поняли, что-то беспокоит его. Но, поскольку сосед не делился с ними ничем, то и они его ни о чем не спрашивали.
И кто знает, чем бы кончилась его «охота» за вдовою, не пошли его начальник коммунхоза в соседнее село Манилы. Для отгрузки материалов на постройку водопровода в райцентре. Два дня он не находил себе места в Манилах. А на третий! О чудо! Сама вдова приехала сюда в командировку.
Рафит едва дождался вечера. Заранее купил в магазине самые дорогие духи, конфеты. И, заслышав ее шаги в коридоре гостиницы, он тут же бросился в номер.
Прокурорша, увидев его, удивилась.
— Что вы хотели?
— Да вот в гости к вам решил. На огонек. Вам одной холодно, мне тоже, расплылось в улыбке лицо Магомета.
— Что вы хотите этим сказать? С чего вы взяли, будто мне холодно?
— Сердце мое так говорит, — подошел к ней Рафит. Она отпрянула.
— Я не приглашала вас. И никого! — сказала вдова резко.
— А зачем приглашать? Я сам пришел. Вот он — я!
— Уходите! — направилась вдова к двери.
Магомет схватил ее за руку:
Подарки тебе принес. Зачем сердишься? — шарил он рукой у себя за пазухой.
Уходите! — крикнула она. Но вдова не знала Рафита. Сопротивление только распаляло его. Он обхватил врачиху, зашарил по ней нахально, трясуче. Она онемела от этой дерзости. И вдруг, опомнившись, так тряхнула его, что он затылком в дверь ударился больно. Духи, конфеты полетели ему в лицо.
Врачиха налетела на него ураганом. Она колотила его головой о дверь. Хлестала по щекам. А потом выкинула за дверь с грохотом и угрозами.
Всю ночь побитой собакой вздыхал Магомет на койке в своем номере. Кусал от досады руки. Еще бы! Сорвалась его мечта. Получил оплеух, и целых двадцать пять рублей, потраченные на духи и конфеты, как под зад кобыле швырнул. Не могла отдать, как человек. А то — пузырь разбила, конфеты по полу разлетелись. Собери их попробуй! Эх! Сволочь! У тебя денег мешок! Можешь конфеты швырять. же за них сколько работать должен. Спины не разгибая.
Но потом другого испугался, как бы не пожаловалась вдова на него в милицию. Эта мысль покоя не давала целый день. Она преследовала его на каждом шагу. Вконец измучила. А тут еще и врачиха исчезла. Не стало ее в Манилах, будто испарилась. И Магомет решил, что доживает он на поселении последние денечки свои.
По ночам в гостинице от каждого стука вздрагивал. Все ждал, что за ним придут. В гостиницу возвращался ночью. Уходил на работу на рассвете. Но шли дни и никто за Магометом не приезжал.
Но беспокойство не утихало. Предстояло возвращение в Каменское. Что ждет его там? Что? От страха он потерял сон, аппетит.
На судно вошел робко, трясущимися ногами. Как на зло, в этот раз катер шел быстро, словно торопился догнать свой вчерашний день. А Рафиту хотелось, чтоб время остановилось. И не бежал бы катер в это Каменское. Неуютное, злое.
Берег показался из-за поворота. На сопке село смотрело на приехавших злыми окнами отчужденно и пристально. Словно голодные собачьи глаза, глядели они на катер как на лакомый кусок и думали, как его поделить. Вот и причал. Брошен трап. Магомет озирается. Милиционер. И, о ужас, идет к нему.
— Начальник милиции вызывает.
Все! Упало сердце вниз. Все! Опустились руки. Все! Отхлынула кровь. Все! Потемнело в глазах.
Он глянул на узкие порожки, ведущие вверх. Где-то внутри заныла натянуто тонкая, умирающая струна. Наверно, это конец! Отгулялся!
Магомет старой клячей едва осиливает ступени.
Опять к кентам, к Скальпу в лапы. Магомет отчетливо видит его лицо, его подлую улыбку. А глаза Скальпа все смотрят на него неподвижно. Они, как две остановившиеся на время пули. Свой черед выжидают, удобный момент. У этой сволочи не было промахов, не было ошибок. У него внутри жило сердце кобры. Которое нельзя умолить, от какого нельзя откупиться. Холодной, расчетливой. Магомет в секунду выпрямился. Что? Умирать от страха на глазах' у суки! Нет, не будет такого! Никогда! И замиравшее минуту назад сердце вдруг встрепенулось, ожило. Рафит кинулся на Скальпа, ощерив обезображенный злобой рот. Туда, где стоял Скальп. Но что это? Нет Скальпа! Нет его! Привиделось. Лишь сердце загнанным конем дрожит. Да пальцы ногтями в ладони впились. Намертво. Пот холодными змейками по вискам стекает. Ползет за шиворот.