Андрей закрыл дверь на защелку, посмотрел на мертвого Курта Бирхофа.
– И надо тебе было это сомнительное удовольствие, идиот несчастный? Все испортил… А ведь так неплохо начиналось! Приличные, добропорядочные люди обычно умирают в своей постели, окруженные детьми и внуками. А ты в чужой стране на казенном белье да на продажной сучке…
Маячившие перспективы мгновенно закрылись вместе с возможностями. План, составленный Лариным и утвержденный Дугиным, пошел прахом.
Поезд мчался в ночи, приближаясь к станции, на которой Андрея уже поджидали люди, присланные Павлом Игнатьевичем. Вот только в этом Ларин уже не видел никакого толка.
Состав сбавлял скорость. Вагон раскачивался на стыках, за окнами проплывали желтыми колючими одуванчиками станционные фонари. Скрипнули тормоза, лязгнули сцепки, и поезд замер. За окнами коридора высилось здание вокзала. Никому из пассажиров вагона, в котором ехал Ларин, станция не была нужна – никто не вышел, никто не зашел.
Андрей выбрался в тамбур, выглянул в окно на другую сторону от здания вокзала. Тут было темно, ближайшие фонари погашены. Чувствовался почерк Дугина. Даже о такой мелочи, как светомаскировка, он позаботился.
«Ну, и где же они? Даже огорчить некого», – подумал Ларин, глядя на пустой перрон.
И тут со стороны диспетчерской вышки неярко блеснули фары. Вдоль состава катил электрокар с парой багажных тележек. Машина почти беззвучно приблизилась к вагону и остановилась точно напротив двери. За рулем сидел мужчина в форменном комбинезоне и кепке. Еще двое разместились на потрепанных дерматиновых сиденьях прямо за ним. Андрей открыл дверь и тут же, к своему удивлению, узнал в водителе электрокара самого Дугина.
– Давай быстрей, – по-деловому скороговоркой проговорил Павел Игнатьевич, но, встретившись с Лариным взглядом, тут же поинтересовался: – Все в порядке?
– Если бы.
Андрей пропустил Дугина в купе, прикрыл за собой дверь. Павел Игнатьевич даже тихо присвистнул от разочарования.
– Вот уж точно в народе говорят: блядство до добра не доводит, – сказал он, глядя на мертвого немца.
– Вот такая вот, Павел Игнатьевич, «финита ля комедия». Даже самому противно. А еще собирались изобретателям виагры Нобелевскую премию присудить. А им, как видите, руки поотбивать мало.
– Насчет Нобелевской премии не знаю, – вздохнул Дугин, – но мы с тобой оказались в непростом положении.
– Слабо сказано – в безвыходном.
– Есть предложения? Стоянка-то совсем короткая.
– Да думал уже. Забираем его ноутбук, документы, оставляем все, как есть. Я остаюсь с вами, и пробуем разобраться в информации самостоятельно.
– А этот пусть дальше едет? – Дугин указал на Бирхофа. – Подарок жителям Выборга?
– Ну, и что такого? Дело-то житейское, как говаривал сказочный Карлсон с пропеллером. Утром его обнаружит проводник. На столе пачки презервативов, упаковка виагры, а у мужика остановка сердца. Картина для следователей предельно ясная.
– Ты о работе следователя не беспокойся. У нас времени нет абсолютно. Так мы только спугнем Рубинова с Васьковым. Они-то заподозрят, что этого клоуна специально убрали, чтобы документы похитить. Поменяют планы, перенесут застройку в один из других гарнизонов. Мы за всем не уследим. В армейской среде наших людей мало, полной картины я получить не смогу. А мы должны пресечь первую же попытку раздербана бюджетных денег. Они сейчас пилотный вариант аферы обкатать решили, и мы не имеем права позволить им это сделать. Так что едешь до Выборга.
Двое спутников Дугина с каменными лицами делали свою работу: торопливо вынесли из вагона багаж немца, затем и его самого, завернутого в кусок брезента. Белье, бокалы, пачки виагры и презервативы оставили на столике. Дугин с Лариным стояли в это время в коридоре и торопливо продолжали обсуждать сложившуюся ситуацию.
– …ну, хорошо, приеду я в Выборг, доберусь до гарнизона и кем представлюсь? Да со мной никто разговаривать не станет, а уж тем более откровенничать. Мне нужно новое легендирование. Ну, скажем, приехал с заданием журналист, аккредитованный при Министерстве обороны, или еще какая-нибудь хрень…
– Придумаем, Андрей. Не в первый раз. Что-нибудь обязательно придумаем. И очень быстро. Ну, все, я пошел.
Спутники Павла Игнатьевича загрузили мертвое тело в большой картонный ящик на багажной тележке. Дугин сел за руль, и электрокар, развернувшись на узком перроне, покатил к диспетчерской башне.
Поезд тронулся. Ларин закрыл дверь и вернулся к себе в купе.
– Вот же дрянь. Не люблю сюрпризов и импровизаций. Доехать-то до конечной станции я доеду, а дальше что?