Влюблена не той первой, светлой и радостной любовью, которая притягивала её к Мите, а новой, незнакомой, пробегающей жаром по крови, возбуждающей воображение и сладкие грёзы по ночам. Пугающей своей неизвестностью.
Нет, нет, нет!
Елена поёжилась от этой нелепой мысли.
Она даже не догадывалась, что и Арсений давно не спит по ночам.
Не смыкая глаз, он ворочается в постели до рассвета, и у него дурное настроение до тех пор, пока утром он не увидит её.
****
Катерина налила в чашку кофе и протянула её Руничу.
– Спасибо, что сварила кофе, – поблагодарил он и положил в чашку кусок сахара.
– Ну, что вы. – Катя смутилась.
– Ты отнесла кофе сёстрам?
– Дарья Лукинишна ещё спит. Мне не хотелось её будить. У Елены Лукинишны с утра мигрень, и она отказалась от кофе.
– А Арсений? Он любит горячий кофе со сливками.
– Я отнесла ему кофе, но он тоже отказался.
– Странно.
– В последнее время Арсений… – Катя замолчала.
– Что? – вздрогнул Андрей Михайлович.
– Он стал какой-то возбуждённый. То сердится без причины, то смеётся.
– Арсений, – Рунич с усилием потёр виски.
– Вы не знаете, что с ним?
– Нет. Но вижу, он себя не щадит, – допивая кофе, вздохнул Андрей. – Живёт одним днём. Как в омут с головой!
Расположившись в будуаре, за столом Арсений читал. Услышав голос отца, невольно вздрогнул.
– Вижу, ты не даёшь скучать Елене Лукинишне.
– Уже донесли. – Недружелюбно буркнул Арсений и, захлопнув книгу, встал навстречу отцу. - Надеюсь, ей приятно меня слушать.
– Советую тебе поостеречься, – не терпящим возражения тоном потребовал отец. – Я не хочу, чтобы ты уделял ей много внимания.
– Должен же кто-то развлекать её, пока ты занимаешь разговорами Дарью Лукинишна.
– Дарья Лукинишна нездорова.
– Вызови врача. Или ты сам записался в лекари?
– Арсений!
– Папа, поверь, – не скрывая обиды, юноша смотрел на отца. – Я не причиню этим женщинам зла.
– Я сказал – нет! – Рунич грохнул кулаком по столу. – Всем, кто с тобой соприкоснулся, ты принёс только несчастье. Я не хочу, чтобы кто-то ещё пострадал от тебя. И меньше всего эти женщины.
Ни один мускул не дрогнул на лице Арсения, и только глаза полыхнули на отца недобрым огнём.
****
Андрей ехал на окраину Санкт-Петербурга, и в его кармане лежал 4,2-линейный «Смит-Вессон».
Два года назад Андрей Михайлович приобрёл этот маленький, удобный для ношения в кармане револьвер. Эта дорогая игрушка обошлась ему недёшево.
Однако азарт подчинял себе господ всякого сословия, и достать такое оружие для хозяина «Дюссо» не составило особого труда. Он всего лишь потратил деньги.
Полугодовое расследование скандального случая с кражей в монастыре не дали Андрею никаких результатов.
Он долго колебался, прибегать ли к услугам своих старых знакомых, но видя не уходящий страх и слёзы в глазах Даши, замечая, как она вздрагивает при малейшем шуме в доме или стуке в двери, решился.
Недалеко от Волкова кладбища он приказал Алексею остановить экипаж. Велев ему ждать, направился вдоль улицы с деревянными домами, лавками и трактирами.
Возле трактира «Бочка» остановился и, недолго думая, спустился по ступенькам вниз, к полуподвальному входу в питейное заведение.
Из отдельного кабинета слышался сочный голос Шаляпина, певший о разбойнике Стеньке Разине.
Граммофонному пению вторил мужской бас.
Рунич усмехнулся.
– Здравствуй, Гриша-джан! – с порога крикнул он. – Как посмотрю, ты не изменяешь своим вкусам. Плаваешь в любимой бочке.
Грузный человек с рыжей шевелюрой повернул голову на звук голоса за своей спиной и удивлённо вскинул брови.
– Вот это встреча! – он столкнул с колен пышногрудую девицу и поднялся навстречу. – Андрюшка Рунич! Ты ли это!?
– Кто ж ещё? Рад встрече, Гриша. – Андрей пожал руку мужчины. Кивнул в сторону девицы. – Ты и в этом не изменяешь себе.
– Не люблю худосочных баб, плоскодонки (1) не по душе. Мне по вкусу жаркие и пышные! Как я сам! – раскатистым басом расхохотался Гриша. – Твои вкусы тоже не меняются. – Он окинул Рунича изучающим взглядом. – Как и прежде, франт и сибарит.
– Ты совершенно прав.
– Что привело тебя сюда? Зря ты не навещаешь старика Гришку-Армянина.
– Ну, не здесь же вести нам разговоры.
– И то верно. Едем ко мне на Лиговку. Там у меня нора (2).
В молодости Гришка-Армянин был знаменитым шнифером (3) и обворовывал крупные магазины, за что десять лет осваивал матушку Сибирь.
Несколько лет назад он вернулся в столицу и принялся за профессию подводчика (4). Со знанием дела Гриша разрабатывал обнос магазинов и принимал товар для распределения его по продавцам.