На Лиговке и на Сенной площади у него было несколько квартир-блатокаев, где он отсиживался после дела.
Выслушав Андрея, Гриша покачал головой.
– Хм… кто же рискнул поделиться с Богом (5)? Так что, говоришь, было украдено из монастырской клюквы (6)?
– Похитили несколько старинных икон в золотых и серебряных окладах, панагию, кресты и утварь.
Армянин разлил водку по рюмкам.
– Выпьем по-старому, Андрей. Давай, дёрнем, без твоих барских замашек.
– Будь здоров, Гриша.
Рунич и его сотрапезник выпили.
– Эта кража – кощунство! Мои знакомые в нашем деле всё больше громилы и домушники. Квартиру там обнести, магазины, евреев пощупать. Ну, на крайняк, в церкви, преклонить колени (7). Они чистые воры. Грабёж церковных ценностей – это не их рук дело.
– Я знаю, что у вас жестокая дисциплина, но вдруг.
– Нет! Вдруг не может быть! Если кто провинится, тебе известно, что будет. Правокачка и опустят в шурф (8).
– Думаешь, кликушники? (9)
– И не просто кликушники, а те, кто промышляет контрабандой и антиквариатом.
– Гриша, у тебя авторитет в воровском мире, ты умеешь подчинять себе нужных людей. И свои доверенные лица у тебя везде есть.
– Ну?.. Андрей, не ходи вокруг да около. Говори короче.
– Подкупи нужных людей. Разузнай мне, кто похитил эти ценности. Но самое главное, кто в монастыре был наводчиком. Денег на это не пожалею. Никаких.
– Очень нужно?
– Да. Это касается лично меня.
– Если ты так говоришь, значит, сильно они тебя задели. Дружба наша давняя. Помнишь, как мой и твой батюшки от статей 927 и 776 «Уложения о наказании» императора Александра Николаевича отвертелись? И ещё три миллиона умудрились прихватить?
– Да! – рассмеялся Андрей, принимая очередную рюмку водки. – Такое не забудешь.
– Вот именно. Только мой папашка, бестия, всю свою долю в картишки продул, а твой в имущество да в дело вложил.
Рунич перекрестился.
– Царствие небесное родителям нашим.
– От них, окаянных, у тебя в крови авантюризм, а у меня – мошенничество. Ты уважаемый владелец ресторана и казино, господин Рунич! – рыжий богатырь расхохотался. – А я Гришка-Армянин, шнифер и подводчик.
– Ты бы поберёг себя, Гриша. Не мальчик уже.
– Завяжу, Андрей. Опасаюсь, фараоны (10) заметут, а я уже немолод. Сибири могу и не вынести. Хана (11) мне будет. Вот сразу же в новом веке и завяжу. Мечту свою осуществлю. Открою рыбный промысел в Астрахани. Приезжай меня навещать чаще.
– Обязательно.
– Ну, по последней.
– По последней.
– Мальчишку твоего как-то видел, – закусывая водку квашеной капустой, как бы, между прочим, заметил Гриша. – Заходил в «Бочку».
Андрей удивлённо поднял брови.
– Ну что смотришь? Заходил, заказал пару раз мерзавчик (12) и, когда был уже под мухой (13), мои орлы Ляльку Чижову к нему за стол подсадили, чтобы заарканить (14) кадра (15). Лялька у нас – золотой дукат (16), без Венеры (17), и страсть как красавчиков любит. Жалко что ли. Пока она его марьяжила (18), мои козу водили (19), через Ляльку пополоскать (20) его хотели. Веснухи (21) его привлекли. Твой кадр запунцевался (22) и, Ляльке имя своё назвал. Я как услышал, сказал своим не трогать барина. Он купил у Матюшки Шепелева папирос с полкитаяном (23).
– Спасибо, Гриша, за предупреждение, – нахмурился Андрей Михайлович.
Провожая друга, Гриша горячо уверял:
– Кладу зарубку (24), Андрей, я разрою помойку (25) и найду это падло. (26). Как что проведаю, дам тебе знать.
Возвращаясь в «Дюссо», Рунич обдумывал разговор со старинным приятелем.
Его невольно покоробило сообщение о сыне. На память пришёл день, когда в ресторане застрелился старик Ушаков. Именно в ту ночь Арсений бродил неизвестно где и вернулся домой нетрезвый, о чём Алексей, докладывая ему, пошутил: «Он изрядно где-то натянулся».
Значит, в ту ночь Арсений был в «Бочке».
Однако Андрея больше волновало не прошлое, а настоящее. Рассеянность, бессонница и нервозность сына стали заметны даже для него.
«Что с ним происходит?» – ворчал он себе под нос.
****
Тем временем, воспользовавшись отсутствием грозного хозяина, расположившись рядышком на софе, Елена и Арсений читали вслух.
Когда чтение было закончено, он задумчиво произнёс:
– Наша вера и церковники утверждают, что душа человека бессмертна. Но и творения искусства, человеческого гения тоже бессмертны.
И услышал в ответ:
– Да. В них воплощение бессмертия души человека.