Юноша покорно последовал за ним.
Любимым местом времяпровождения господина Рунича являлся его кабинет. Когда он был озабочен, тосковал или же радовался, он всегда закрывался в нём и старался побыть там сам с собою наедине. Если назревали важные дела, то все посетители проходили сквозь этот кабинет.
Это был непреложный закон, и никто не смел нарушить созданный раз и навсегда им жизненный уклад.
Следом за отцом Арсений перешагнул порог и на мгновение задержался.
В кабинете, среди книжных полок, уставленных фолиантами, наполненном ароматом кожи и папирос, будившим в нём ещё со времён детства недобрые предчувствия, отец опустился в чёрное кожаное кресло и кивнул ему, предлагая сесть.
Рунич, стройный и красивый, в чёрном элегантном костюме, при всей своей внешней моложавости производил впечатление сурового господина.
«Властелин мира», – подумал Арсений, и сердце его тревожно забилось. Он сел в кресло напротив отца.
– Значит, ты наконец-то вернулся? И когда же изволил прибыть?
– Сегодня.
– Вот как. Я всё еще не верю своим глазам! – с заметной долей сарказма усмехнулся Андрей Михайлович. – Я просто не вынесу радости, выпавшей на мою долю. Ну, рассказывай, как жил?
Закинув ногу на ногу, Арсений взял из портсигара отца папиросу. Закурил.
– А я не жалуюсь на жизнь. – На губах юноши играла небрежная улыбка. – Прежде чем вернуться домой, решил месяц попутешествовать по Европе. Подышать воздухом свободы.
– Думал, что вообще не увижу тебя, мой маленький преступник, – мрачно глядя на сына, перебил его Андрей Михайлович.
Арсений невольно вздрогнул.
Это прозвище, которым отец называл его в минуты гнева с тех пор, как он себя помнил, как плетью хлестнуло его. И все же он сделал вид, что не замечает сарказм отца. За беспечным смехом скрыл обиду.
– Однако тебя интересно слушать, – рассмеявшись, он потянулся к стоящему на столе коньяку. – Почему я не вернусь? Разве наше имущество принадлежит только тебе одному? – он налил в рюмку коньяк и отпил глоток. – Насколько мне известно, этот дом – приданое моей матери. Я здесь такой же хозяин, как и ты.
– И что кроется за этим предисловием? – недобро спросил Рунич. – Тебе, как всегда, нужны деньги.
– Пока нет, – в глазах Арсения мелькнула злость. – Но скоро понадобятся. Я ведь сокровище... и сокровище бесценное.
Поджав губы, Андрей Михайлович ещё больше нахмурился.
– Моя дорогая птичка-певунья Адель всё ещё служит у тебя?
– Арсений, довольно паясничать, – презрительно скривился Рунич. – Не терплю, когда ты изображаешь из себя шута.
Юноша умолк.
Андрей встал из-за стола и, подойдя к сыну, внимательно осмотрел его с ног до головы.
– Вырос. Возмужал. Раздался в плечах. Настоящий взрослый мужчина! – он привлёк сына к себе и крепко обнял. – Рад тебе. Ты здоров?
– Да, – мягко, без былой иронии и колкости в голосе ответил Арсений. – А как ты, папа?
– Я в порядке. Как добрался?
– В поезде укачивало сильно, кусок в рот не лез. До сих пор пол под ногами колышется. Какие у нас новости?
– О прошлых новостях я тебе писал, а новых никаких нет.
Отец и сын удобнее расположились за столом. Андрей Михайлович разлил по рюмкам коньяк.
– Давай выпьем за встречу, сынок.
– За встречу! – юноша взял в руки рюмку. – Как идут дела в «Дюссо»?
– Клиентура отличная! Развлекаться и играть любят все. Благодаря этому, мы живём. Ты, к примеру, окончил университет, я объездил пол-Европы. Это нас кормит.
Арсений поморщился.
– Это нехороший хлеб.
– Однако ни ты, ни я от него не отказываемся. – Рунич постарался увести разговор в другое русло. – Ты отдохнул с дороги?
– Да.
– Поужинаем вместе, сынок. Нужно же отметить твоё возвращение. Полина приготовит.
– Полина всегда была искусница. Я заметил у нас новую девушку. Кто она?
– Зовут Екатерина. Приехала в Петербург в поисках работы. Работает у меня третий год. Умеет ладить с клиентами, недурно поёт русские и цыганские романсы. Я доволен её работой. Живёт в одной комнате с Полей. Предупреждаю, она серьёзная, лишённая легкомыслия девушка.
– С чего ты взял, что я буду её соблазнять?
– Мимо красоты ты не пройдёшь.
– Как и ты, папа, – отпивая коньяк, рассмеялся Арсений, подмигивая отцу. – Мы, Руничи, знаем толк в женской красоте.
– Сеня, может, ты определишься с Адель?
– А ты определишься со своей любовницей?
Дерзость сына нисколько не покоробила Рунича. Он громко расхохотался.
– Она замужем, а Адель свободна.