– А убивать – не грех?
– Самое главное, не нужно убивать себя. Если бы ваша мать сейчас, увидела вас, ей стало бы очень горько.
– Моя мать… – на глаза юноши набежали слёзы. – Если б она была жива, всё в моей жизни сложилось бы по-другому. Но её нет и вокруг меня одиночество и тоска.
Дарья, взяв юношу за руку, крепко сжала его ладонь.
– Помните, Бог всё видит. Не отчаивайтесь, и он не оставит вас.
– Бог не оставит, – Арсений горько усмехнулся. – Прошу прощения, сестра за мой вид. Понимаю, он вас оскорбляет. Извините.
Повернувшись, юноша пошёл по улице. Дарья посмотрела вслед уходящему и перекрестила его спину.
Ёжась от ночной промозглости и тумана, наползающих с простора Невы, юноша побрёл домой мимо домов с чёрными дырами окон, про себя проклиная эту страшную бессонную ночь, которую он пытался утопить в вине.
По дороге его подобрал проезжающий мимо извозчик и с лихачеством, на которое способны только русские «Ваньки», довёз до «Дюссо».
Оглушённый тоской и вином, уставший от пережитого Арсений открыл дверь в свою комнату. Подумал об Адель. Если он позовёт, она обязательно укроет его от страшного дня лаской, спасёт от тоски своей любовью.
А он?..
Арсений тяжело вздохнул. Нет.
Отношения с Адель – не признак утончённости, а вероломство с его стороны. Потому что знал, для него это любовь без любви, чего не скажешь о француженке.
Медленно скинув одежду и туфли и повесив пиджак на спинку стула, он лёг на кровать, натянул на голову одеяло, уткнулся лицом в подушку и, кусая руку, чтобы не закричать, заплакал.
Из сознания не уходили даже мелочи вчерашнего дня, разговор с отцом, его взгляд, равнодушные слова, когда он решал судьбу старика Ушакова.
Арсений был потрясён!
Его отец безжалостно и хладнокровно приговорил человека к смерти. И ради чего? Ради денег! И когда тот умер, отец улыбался. Как всегда жёстко, свысока, презрительно скривив губы.
Отец…
Всю ночь Арсений не мог уснуть. Не вытирая бегущих слёз, он лежал на спине, понимая, что оказался бессилен остановить отца и помочь Ушакову.
******
Вернувшись из полицейского участка, Андрей Михайлович застал у себя гостью.
– Дорогой, – ему навстречу спешила Маргарита Львовна. – Ну, как ты? Я так разволновалась, услышав о несчастье. Эта ищейка Филонов вцепился в тебя мёртвой хваткой, как пёс! Он давно мечтает добраться до тебя.
– Знаю, Рита, знаю, – Рунич поцеловал любовницу в щеку. – Я только что из полицейского участка. Они были вынуждены отпустить меня за недостаточностью улик.
– Каких улик?! Ты-то тут причём?
– Василий Антонович Ушаков так не считает, – угрюмо произнёс Андрей. – У меня с ним был трудный разговор.
– Да, он такой. Упрям, как осёл!
– Я нажил врага в его лице.
– Плохо. Теперь он будет копать под тебя.
– Что делать. Такова моя жизнь. У меня больше врагов, чем друзей.
– Хочешь коньяку?
– Да.
Рунич развязал галстук и снял жилет.
– Я ужасно устал.
– Мне остаться? – улыбнулась Маргарита Львовна, протягивая ему рюмку.
– Я не смогу уснуть без тебя, – он поцеловал её в краешек губ. – Ты так мне нужна сегодня.
– А ты – мне, – женщина расстёгивала кофточку. – Кстати, не спросила самое главное. Приехал?
– Как ты и предполагала, в четверг.
– Как он?
– Здоров. Из Сорбонны привёз диплом с отличием. Профессор филологии советовал ему поступить в аспирантуру.
– Значит, просится обратно во Францию, – Маргарита легла в постель.
– Просится.
– Отпустишь?
– Никуда я его не пущу. Он только вернулся и опять хочет уехать! Скучно? Пускай займётся делом.
– К примеру, работает в твоём заведении.
– Пока я жив, он постиг бы всё, что я знаю.
– Думаешь, ему это надо?
– Нет, – нахмурился мужчина. – Он мечтает совсем об ином.
– Может, ты разрешил бы ему жить его жизнью?
– Нет! – вспылил Рунич. – Может, ты разрешишь дочери покинуть монастырь?
– Что ты! – испуганно замахала руками женщина. – Она такая дурочка! Пропадёт в этом мире! Её обманет любой. Вот если бы Ксения вышла замуж за того человека, которого мы с мужем для неё выбрали, я бы была спокойна. Не захотела. Моя дочь наивна, глупа и совершенно беззащитна перед людьми.
– И очень красива, – улыбнулся Андрей. – Она такая же, как её мать. Красивая и опасная для мужчин. И лучший выход – это спрятать её красоту под монашеское одеяние.