Арсений садился за дальний столик, ни с кем не разговаривал, не следил за игрой. К концу ночи засыпал прямо за столом. Было очевидно, что с юношей что-то происходит и, он стремительно скатывается по наклонной.
У многих посетителей это вызывало недоумение и сожаление. И только господин Рунич относился ко всему с равнодушным спокойствием.
Увидев молодого хозяина, Алексей толкнул под локоть Леонида и, показал глазами в его сторону. Леонид, тотчас подошёл к юноше и, чтобы не слышали посетители, негромко сказал:
— Арсений Андреевич, вам надо лечь в постель. Ваше неподобающее состояние видят все.
- Ну и что? – Арсений поднял голову и окинул мутным взглядом зал. - Можно подумать, здесь собрались святые. Это сборище пьёт водку, рядиться в шелка, и спит с продажными женщинами. Я хоть честен, а они, лживые подонки, как и мой отец.
Стоя на анфиладе лестницы и, засунув руки в карманы, Рунич, брезгливо скривив губы, наблюдал за сыном.
Катерина, заметив хозяина, решительно взяла Арсения за руку.
— Идём, я провожу тебя.
— Нет! — юноша вырвался из её цепких рук.
Девушка многозначительно переглянулась с Алексеем.
- Полина говорила, что Дарья Лукинишна, сегодня, собиралась прийти сюда.
- Нет, — прошептал Арсений.
- Она придёт, а ты здесь, в таком виде.
- Что она подумает о тебе? — поддакнул Алексей.
- Не хочу, чтобы она видела меня.
- Вот именно! – убеждала Катя, - Шёл бы ты освежиться, на морозчик.
Алексей, обняв сына Андрея за плечи и, заглянув ему в лицо, тихо, чтобы никто не слышал, произнёс:
- Не теряй лицо, малыш, это не достойно мужчины. Пойдём.
Кивнув в согласии головой, Арсений поплёлся с ним к выходу из "Дюссо". Катерина вздохнула и осуждающе покачала головой.
* - Mon prefere, calmer. - Мой любимый, успокойся. (фр.)
** - Sais-tu, mon garcon**, Знаешь, мой мальчик. (фр.)
Часть пятая. Камень покатился. Глава 3
Утром, в кабинете хозяина, Катя протянула ему конверт.
— Это письмо для Дарьи Лукинишны от её сестры.
— Я передам. — Рунич взял конверт и положил его на край письменного стола.
Катерина несмело села на стул напротив и пряча за ресницами блестящих серых глаз тревогу, попросила:
— Подумайте о сыне.
— Что о нём думать?
— Вчера он ничего не ел и сегодня от еды отказался.
— С ним всегда что-нибудь происходит. И что из этого?
— Андрей Михайлович, это очень серьёзно. Если вы женитесь на этой женщине, что с ним будет?
— У него, наконец, появится мать. Мне очень жаль, что он не смог построить отношений с мадемуазель Карницкой. — Андрей пожал плечами. — Хотя, возможно, было бы лучше, если бы он связал свою жизнь с Адель. Эта малышка, всегда его любила, оберегала и прощала. Впрочем, мне сейчас не до его капризов. Я наконец-то хочу счастья и покоя для себя.
— Вы не слышите меня. Ваш сын любит эту женщину!
— Повторяю, Катя, всё это - пустое. Когда-то он любил Адель. Где теперь его любовь? Прошла. Потом он волочился за Еленой. Она уехала и всё закончилось. В отношении Даши то же самое. Его страсть как вспыхнула, так и погаснет. Как только мы поженимся, он успокоится. Влюбится ещё в кого-нибудь, – за шуткой Андрей спрятал раздражение. - Да хоть в тебя!
— Возможно, Арсений любил Адель первой, юношеской любовью. – Убеждала его девушка. – И Елене Лукинишне хотел понравиться из-за сестры. Поверьте, у него настоящее, сильное, взрослое чувство. Это не вспыхнувшая, как вы говорите, страсть, которая, со временем, пройдёт.
— Катюша, дорогая, Арсений любить, не способен. Он понимает любовь, как физическое удовольствие. Любовь души ему не понятна. Страстное увлечение, которые ты, ошибочно принимаешь за любовь, всего лишь прихоть избалованного женщинами мужчины. Скоро всё пройдёт.
— Боюсь, - с сожалением вздохнула Катя. - Как бы вам не пришлось пожалеть об этом.
Беспокойство, которое, утром, поселила в его душе Катерина, не покидало Андрея Михайловича весь день.
Не увидев Арсения за обеденным столом, он прямиком направился в комнату сына. Толкнул дверь. Она оказалась не запертой.
Шторы на окне были плотно закрыты. Тонкий луч зимнего дня едва пробивался в помещение, освещая в полумраке кровать, на которой лежал Арсений.
Решив, что сын спит, Андрей повернулся, чтобы уйти, но тут его остановил хрипловатый голос.
- Зачем ты пришёл?
От неожиданности, Рунич вздрогнул, приглядываясь в белеющее в полумраке лицо.
- Ты не ешь вторые сутки.
- Катя сказала? Не хочу.
Уловив от сына запах спиртного, Андрей брезгливо поморщился.
- Опять пьян. Это уже вошло у тебя в привычку.