— Где он?
— Я закрыла его в комнате на ключ. Боюсь, всё ли сейчас с ним в порядке.
— Немедленно едем туда.
Краев сложил необходимые инструменты в саквояж и, набросив на плечи пальто, размашисто зашагал к выходу. Адель едва поспевала за ним.
******
Проснувшись, Ксения в изумлении посмотрела на лицо Глеба и подумала, что вот теперь, она уже не принадлежит себе.
Её девичество ушло в мир грёз, и пришла новая, взрослая жизнь, в которой больше нет места влюблённости в Арсения Рунича.
"Теперь, всё будет по-другому, — подумала она. — Нет больше сомнений и страхов. Я стану хорошей женой Глебу Александровичу".
— О чём ты думаешь, милая?
Она повернула голову. Глеб встревожено смотрел на неё. Погружённая в свои мысли, Ксения не заметила, как он проснулся.
— Я думаю о нас.
— И что ты думаешь?
— Мне кажется, — медленно произнося слова, отозвалась она. — Я люблю тебя, Глеб.
— Ксения, — он ласково поцеловал её в губы. — Значит, я могу надеяться на твою взаимность?
— Да.
— Когда-то я не мог даже подумать об этом.
— О чём?
— Что, однажды, мы проснёмся вместе. Влюблённые и счастливые. Ты почти не замечала меня. Все твои мысли занимал Арсений Рунич.
— Это не совсем так.
— Скажешь, ты не была влюблена в него?
— Совсем чуть-чуть. Как бывают, влюблены девочки в своих старших братьев. Он, до сих пор, остаётся моим братом по духу.
— И всё?
— Всё. Забудь о нём. Я же твоя? Чего же тебе ещё надо, милый.
Глеб Александрович с чувством заключил свою невесту в объятья.
******
Сгорбившись, Арсений сидел возле окна и, пытаясь согреть холодные, дрожащие пальцы, дул на них.
Александр Лаврентьевич, не видевший юношу несколько дней, про себя, отметил, как сильно изменился сын Рунича. Его лоб избороздили морщины, глаза потускнели и были наполнены мукой.
Подняв голову, он равнодушно взглянул на вошедших в комнату людей, и с трудом выдавил из себя:
- Адель, ты принесла?
Краев подошел к нему и сдержанно поприветствовал:
- Добрый день. Никак вы заболели?
Он сел, напротив, на стул и чтобы прощупать пульс, взял дрожащую руку Арсения за запястье.
- Адель, пожалуйста, принеси.
В ответ француженка прошептала:
- Арсений, не надо.
Тем временем Краев потрогал горячий от жара лоб.
- Доктор, мне нужен опиум. - Юноша умоляюще сложил у груди ладони. - Понимаете? Я не могу успокоиться. Такого со мной, никогда не было.
Врач, внимательно вглядывался в его глаза.
- Давно вы не употребляете опиум?
Арсений нахмурился, вспоминая, то, о чём спрашивает врач.
- Не помню... забыл… Мне тошно. Я боюсь всего. Помогите мне.
Из его слов, Краев понял, что Арсений больше не владеет собой и сильно этим напуган.
- Помогу. - Александр осторожно взял в ладони дрожащие руки. – Что у вас болит?
- Голова.
- Дышать трудно?
- Да.
- Он ничего не ел, - вступила в разговор Адель.
- Только пил?
Девушка утвердительно кивнула головой и в глазах её застыла мольба о помощи.
- Почтенный, да вы, кажется, отравились. Ну, ничего. Я буду лечить и сам ухаживать за вами. Хотите?
Арсений напряжённо слушал, не спуская с врача пытливых глаз. Губы его подрагивали. Неожиданно, лицо исказила гримаса злобы.
- Я ненавижу его! - сквозь стиснутые зубы прорычал он и, тут же уронив голову на плечо врача, всхлипнув, обмяк. – Александр, спаси меня.
- Обещаю.
- А-а, - молодой человек безнадёжно и недоверчиво качнул головой.
- Доверься мне, – врач протянул ему руку. - Идём со мной.
С надеждой глядя на него, Арсений приподнялся со стула.
- Да, идём.
Краев обратился к стоящей в стороне француженке.
- Где его отец?
- Прислуга говорит, уехал с женой на прогулку.
- Понятно. - С опаской поглядывая на покачивающегося молодого человека, добавил: - Я увожу его в Ново-Знаменскую больницу. Позже заеду и сам сообщу обо всём Андрею Михайловичу.
Арсений сделал шаг и едва не упал. Александр Лаврентьевич успел подхватить его под руку.
- Пойдём. Чем раньше мы начнём лечение, тем лучше для тебя.
******
В бывшей даче князя Салтыкова, восемь лет назад, была создана Ново-Знаменская больница для душевнобольных.
Окруженные старинным большим парком, обнесенные кованой оградой, несколько, расположенных параллельными рядами, каменных строений с кухней, столовой, библиотекой, церковью и палатами для тех, кто надолго оставался на излечении. Эти больные уже могли заниматься посильным трудом.
В глубине парка, скрывалось трёхэтажное здание главного корпуса.