И предаются пустословью?
Когда тебя зовут Любовью,
Меня Безумием зовут».
«Тёмная… Темнее глаз твоих.
Нежная... Нежнее рук твоих.
Тишина ласкала нас двоих,
Жарче губ и слаще губ твоих.
Вечной жаждой выпита до дна,
И дыханьем выжжена дотла,
Мягче шёлка и волос твоих,
Эта ночь, которая прошла».
«Звездой путеводной, сияющей вечно,
Ты будь для меня!
И горькой разлукой, и новою встречей,
И радостью дня.
И неповторимым безумием ночи,
И светом, и тьмой.
Всех выше и ярче, одною меж прочих -
Моею одной!»
И вот последнее. Написанное в тот миг, когда сознание уже погружалось во мрак. Зов из пустоты одиночества.
«Вернись ко мне! Вдруг жалость встрепенется.
Твоя душа утешит боль мою.
От скорби сердце, умирая, рвется.
Я грешен, тем, что без ума люблю...
Быть брошенным, нет хуже униженья.
Сочувствие как замок из песка.
Не мести жажду, а молю прощенья...
Рядилась наша ложь то в бархат, то в шелка.
Любовь не терпит жалости двуликой,
Я жгу свои последние мосты.
С небес на землю. Не зайтись бы криком.
Как больно знать, что всё ж она - не ты.
Плачу всегда, плачу за всё с лихвою.
Дай Бог вовек не знать такой цены!
Печаль свою в улыбке утра скрою.
Мы в битве с жизнью слишком не равны...»
Даже надежды быть вместе с любимым мужчиной, больше не существовало.
Благородная жертва, которую она принесла во имя любви к сёстрам, была напрасной. Потому что именно она, толкнула его в пропасть. Вместо счастья принеся этому мальчику горе, унижение и болезнь.
И теперь читая строки, за которыми слышался его голос, Елена поняла очевидное. Как бы сильно она не желала, но даже её любовь не спасёт Арсения.
******
Едва рассвело, Рунич велел запрягать экипаж.
Ночи, проведенные почти без сна, выпитое спиртное и волнение дали о себе знать. Голова у Андрея кружилась, и лёгкая дрожь озноба пробегала по телу.
Он приказал Алексею остановить экипаж возле парка Ново-Знаменской больницы. Сошёл на тротуар и направился по аллее к главному корпусу.
Доктор Краев сообщил ему не утешительную новость. Этой ночью его сыну стало хуже.
— Я делаю всё, что в моих силах и силах современной медицины. Поверьте.
— Хочу видеть его.
На это пожелание, Александр Лаврентьевич недоумевая, пожал плечами и, повёл его в ту же комнату, в которой он видел сына в первый раз.
В смирительной рубашке, Арсений стоял возле стены, прислонившись к ней спиной. Увидав вошедшего отца, прикусил до крови губы, застонал и, упал коленями на каменный пол.
Андрей смотрел на него и не верил своим глазам. Его ли это сын?
Юношеское миловидное лицо, постарело на десяток лет. Вокруг глаз тёмные круги. На лбу, возле глаз и рта, легли морщины. Арсений похудел, и стал тоньше.
В глубине души Андрея поднималась жалость к этому потерявшему себя ребёнку, которого он так мало любил.
— Сеня... – большего не смог произнести.
— Ты выпустил меня из плена. Я стал свободным! Свобода... не хочу тебя видеть! — жёстко бросил в ответ сын и поискал глазами врача. — Зачем ты впустил его? Мало мне...
Арсений не договорил. Перегнувшись пополам и, сцепив крепко зубы, старался подавить крик боли от судороги, скручивающей его тело.
Андрей сделал шаг к нему. Заметив его движение, Арсений, на коленях, метнулся в угол и закричал, задыхаясь от боли:
— Не подходи! Стой там!
От сильной боли у него перехватило дыхание, зубы заскрежетали, на глаза выступили слёзы. Он без сил повалился на грязный пол и застонал:
— Голова… у меня разрывается голова!!
— Сынок!
Предвидя, что Рунич броситься к сыну, а это было не желательно, Краев остановил его, удержав за руку. Он сам подошёл к пациенту и, опустившись рядом, обнял его за плечи.
— Арсений, потерпи. Сейчас всё пройдёт.
— А-а! — выгнувшись от боли, кричал юноша. — Папа, не надо! Не смотри на меня! Уйди! Прошу, не смотри!!