– Ах, ты мой покойничек. Вылез из гробика? Ну, иди сюда. Так и быть – согрею.
Если же настроение супруги было плохим, она дёргала плечом и угрюмо молчала.
Вздыхая, Сергей Фёдорович ретировался к себе в спальню и там пил маленькими глотками и совершенно безрадостно шампанское.
Крепких напитков Карницкий не признавал, а коньяк, даже самый дорогой и выдержанный, по его мнению, всё равно пах клопами.
Маргарита Львовна знала, что Сергей всегда был честолюбив, но была и у него слабость.
Он ужасно боялся огласки и публичного скандала. Поэтому она всячески использовала эту его слабость в своих целях.
– Сергей, – томно протянула она. – Доброе утро, милый.
Муж поцеловал её протянутую руку и с утренней газетой опустился в кресло.
– Ритонька, ты выглядишь великолепно.
– Серёжа! – Маргарита Львовна встала из-за туалетного столика и обняла его за шею. – Я хочу попросить тебя.
– Всё, что угодно для тебя, душа моя.
– Я о Ксении.
– Ну?
– Скоро у неё день рождения. Она всего лишь послушница, и мы можем навещать её.
– Вот и навещай, – насупился Сергей Фёдорович. – Я разве запрещаю?
– Я не об этом. Я хочу сделать дочери подарок. Взять её с собой в кондитерскую и в магазины. Домой привозить не буду. Знаю, ты сердит на неё.
– Да, сердит! Отцовский хлеб ей был горек, пускай монастырского, сладкого, отведает!
– Тихо. Тебя могут услышать.
– Пусть слышат. Кого мне бояться в своём доме? Слуг?
– Тихо, Сергей, тихо.
– Посидит в монастыре, дурь-то из головы выветрится, сговорчивей станет!
– Сергей, голубчик, не надо так. Она наша дочь.
– В том-то и дело, что дочь. Думаешь, у меня душа не болит о ней?
– Не надо так волноваться.
– Я спокоен, Рита. – Карницкий помолчал и, вздохнув, продолжил. – Поступай, как знаешь. Если хочешь, устрой Ксении праздник. Я не против этого.
Маргарита Львовна опустила глаза, чтобы муж не увидел удовольствия в их глубине.
******
Арсений не раз видел выходящую от отца красивую элегантную даму. Он давно знал, кто эта дама.
Любовница отца, Маргарита Львовна Карницкая, принадлежала к высшему сословию петербургского общества.
На днях она ушла от отца явно не в духе. После размолвок и её уходов отец злился, кричал по любому поводу, был всем и всеми недоволен.
И в этот вечер его настроение было таким же. Рунич сидел за письменным столом в кабинете и рассматривал деловые бумаги.
– Что за чёрт! – он грохнул кулаком по столу. – Одни неприятности!
Арсений небрежно бросил отцу:
– Если хочешь, я могу поговорить с твоей любовницей.
– Не хватало, чтобы ты вмешивался в мои личные дела! – свирепо процедил сквозь зубы Рунич.
– Мне кажется – да нет, я вижу, как для тебя важна эта дама. Вы поссорились? Попробую вас помирить.
– Нет ничего страшного в том, что мы повздорили! – Рявкнул Андрей Михайлович. – Не лезь ни в свои дела!
– Ну, конечно, господин Рунич. – Юноша, низко склонился перед отцом в поклоне, скрывая за ним обиду.
– Ехал бы ты, на прогулку. Там, – Рунич раздражённо кивнул на окна, – столько прелестных барышень, а ты сидишь дома и только надоедаешь мне своими дурацкими вопросами и советами. Ступай, развлекись где-нибудь.
– Как пожелаете, mon seigneur***!
Юноша вышел из кабинета, и Андрей Михайлович услышал, как хлопнули двери в его комнату.
Мужчину разбирала досада, что сын знает о нём и его любовнице практически всё.
******
Через два дня любовники примирились.
Арсений это понял по тому, как отец грандиозно, с размахом праздновал это событие. Шампанское лилось рекой. Клиентов в этот день угощали за счёт заведения.
Он угрюмо посматривал в сторону своего счастливого, весёлого отца.
За всю свою сознательную жизнь таким он видел его не более двух раз. Юноше было горько и досадно.
Это логово, в котором люди кончали жизнь самоубийством, и эта женщина, наставляющая рога своему мужу, его отцу были дороже всего на свете. Если бы сейчас, он, Арсений, исчез, отец едва бы огорчился. Он даже не заметил бы этого.
Допив бокал вина, подошёл к Адели. Обняв её за талию, притянул к себе.
От неожиданности француженка вскрикнула.
– Ш-ш, – зашептал Арсений ей на ухо. – Пойдём ко мне.
– Арсений, не сейчас. – Адель вяло сопротивлялась, пытаясь расцепить его пальцы и увернуться от поцелуев, покрывающих её шейку.
– Сейчас… именно сейчас я хочу тебя.
– Арсен, что с тобой? – она внимательно посмотрела ему в глаза. – Ты чем-то расстроен, нервничаешь.
– Я? – он хохотнул. – Отчего такие мысли? Оттого, что я хочу заняться с тобой любовью? Что за чушь ты говоришь.