Наконец, он прервал молчание.
- Даша, может, нам пообедать сегодня у госпожи Шэнталь? На свадебном ужине она приглашала нас к себе.
Слушая его, Елена смотрела себе под ноги и, в её душе начинал закипать гнев.
Андрей Рунич, казалось, задался целью, всюду ходить за ней!
- Нет, благодарю, - качнула она головой. – Я устала. К тому же мысли о твоём сыне не выходят у меня из головы. Мы здесь, а Арсений там.
- По-моему ты слишком близко всё принимаете к сердцу.
- По крайней мере, мне не безразлична его судьба, - раздраженно заметила Елена. – И вообще, Андрей, я не понимаю, что за роль ты на себя взял? Ты всё время, везде ходишь за мною по пятам. Ты что выслеживаешь или контролируешь меня? Даже к сестре мне дорога закрыта.
Лоб Елены наморщился, тёмные брови сомкнулись, глаза посмотрели как-то нехорошо, а губы сжались. Красивое лицо сделалось пасмурным и сердитым.
- Да потому, дорогая, что твоя жизнь и безопасность, мне глубоко не безразлична! - он остановился. - Дашенька, ты не поняла…
- Нет, уж позвольте, любезный Андрей Михайлович! - Елена остановилась и холодно бросила ему в лицо. – Послушайте, мой драгоценный супруг, вы так настойчиво желаете мне добра, что, наконец, это выходит за рамки нашего союза! Я безоговорочно выполняю все условия нашего договора и безвылазно живу в вашем доме. Так не нарушайте же и вы своего обещания! Вижу, вы решили лишить меня последнего. Общения с Анной! Сестра и я, не виноваты в вашем конфликте с Василием Антоновичем. Увольте нас от ваших дрязг! Что же получается, Андрей? Этим браком я хотела получить свободу, а получила…
В пылу возмущения, она не заметила, как побледнело лицо Рунича. Спохватившись, осеклась и уже мягко, но убедительно, добавила:
- Андрей, давай не будем ссориться. Не препятствуй мне видеться с сестрой и малышом. Позволь хоть туда мне ездить одной. Разве я многого прошу?
- Дашенька, - поспешно согласился Андрей. - Я больше не стану стеснять твоей свободы относительно посещений сестры.
Они молчали до самого дома.
По рябой воде под мостами, проплывали последние лодочки-льдинки. Не глядя на сырость, чувствовалось приближение весны.
******
Откинув голову к стене, Арсений полусидел на больничной койке. Скрипнула дверь в палату. Он не открыл глаза.
- Это я, дорогой.
Приблизившись, Адель прикоснулась губами к его щеке. От её поцелуя Арсений вздрогнул. Девушка присела на край кровати.
— Вот, принесла тебе гостинцы, — с нежностью говорила она, выкладывая на прикроватный столик фрукты и сладости. - Поешь.
Он поморщился и зло бросил:
— Что я ребёнок, что ли? Принеси лучше коньяку.
Схватив его за плечи, Адель развернула его лицом к себе и серьёзно спросила:
— Когда это закончится?
Арсений мрачно расхохотался. Адель провела ладонью по его небритой щеке.
— Зачем ты так? Ты же понимаешь, это — болезнь. Ты должен бороться с ней и победить.
— Почему всё так вышло и, я не уехал? - Арсений напряжённо вглядывался в изумрудную зелень глаз фанцуженки. - Почему не ты, а она?
Не зная, что ответить, Адель молчала.
Юноша отвернулся к стене. Неожиданно, тело его напряглось.
— Господи, я не хочу жить! - выгунвшись дугой, закричал он.
— Тихо, милый, - обняла его Адель.
— Мама! — мотая головой из стороны в сторону, Арсений зарыдал. — Я хочу умереть!
— Не плачь, дорогой, — губы девушки прижались к бьющейся, синей жилке на его виске.
В палату вбежал доктор с санитарами.
— Приступ! — встревожился Александр. — Сейчас я сделаю ему укол.
— Нет! — Адель закрыла собой возлюбленного. — Ваша помощь не нужна. Я сама справлюсь.
— Но, Адель.
— Не надо! Александр, прошу вас, оставьте нас одних.
Александр Лаврентьевич подал знак санитарам уйти.
Как только за ними закрылась дверь, Адель обняла и погладила по голове дрожащего Арсения.
— Не плачь, прошу тебя.
— Мамочка, — всхлипывал он. — Мама, забери меня к себе.
— Родной мой, — торопливо говорила Адель, заглядывая юноше в лицо и, осознавала, что может он не понимает и, не слышит её. — Я приведу её сюда, к тебе.
— Да?
— Да. Я всё для тебя сделаю. Слышишь?
— Да, — отвечал он, успокаиваясь.
— Да, — вторила она и губы её дрожали. – Да, милый.
Француженка баюкала больного, как маленького ребёнка. Обессилев от приступа, Арсений спал.
Убедившись, что всё порядке, Адель вышла за двери палаты и отправилась в кабинет Александра Лаврентьевича.
Краев указал на стул и предложив девушке чашку чая, тревожно спросил: