- Александр Лаврентьевич, он не новорожденный, а взрослый мужчина и, сам должен понимать, что его свобода зависит от его дальнейшего поведения и образа жизни. Поэтому я не собираюсь ему ни в чём препятствовать. Но и продолжать жить с ним под одной крышей тоже не собираюсь. Это опасно для всех нас, особенно для моей супруги.
- Вы правы. Судьба Дарьи Лукинишны мне особенно дорога. Я вырос вместе с сёстрами Уваровыми, и, казалось, совсем недавно мы были юными и наивными. Этот ваш с ней странный, скоропалительный брак...
- Что же странного вы увидели в нашем браке? – раздражённо перебил его Андрей. - Всегда ли заключают счастливые браки? Вам не приходилось слышать о браках, заключенных из корысти, по принуждению, и связанных еще более щепетильными вещами? Наше общество весьма терпимо относилось и относится к подобным сделкам.
- Да, вы правы. Но мне бы не хотелось думать, что ваш брак относится к таковым. Меня волнует другое обстоятельство. Ваш сын и его чувства к вам и вашей супруге. Простите, если не смог вам объяснить, и вы не поняли меня.
- Нет, отчего же, доктор, я всё прекрасно понял, - усмехнулся Рунич. – Но я еще не утратил честь и достоинство, чтобы обсуждать, с кем бы, то, ни было, чувства моего сына к женщине, которой я дал своё имя.
- Вы сейчас раздражены, Андрей Михайлович, и не хотите услышать меня. Прошу простить, коли досадил своим визитом.– Доктор Краев с сожалением смотрел на хозяина «Дюссо». – Однако в жизни каждого человека, бывают такие минуты, когда он должен обратиться за помощью.
- Я надеюсь, такая потребность обойдет мою семью.
- Кто знает, Андрей Михайлович. Возможно, для вас это время уже наступило. - Александр Лаврентьевич встал. - Во всяком случает, ставлю вас в известность, что я отпускаю Арсения Андреевича из больницы. Он более не нуждается в пребывании там. - Он поклонился нахмуренному хозяину. - Извините за визит.
Его заставил остановиться голос Рунича, в котором было столько горечи и отчаяния:
- Скажите, почему вы так уверены, что наш брак, с Дарьей Лукинишной фикция? Неужели вы не верите в возможность взаимного чувства любви между ними? Разве это так противоестественно?
- Не отрицаю, что ваш союз может стать взаимным. Но какой ценой? Однако, я не судья вам.
Рунич не ответил. Краев не спускал с него внимательного взора. Андрей Михайлович пристально глядел в огонь камина и молчал.
Чувствуя в душе смятение и тайную тревогу за судьбы отца и сына Руничей, Краев, прежде чем уйти, проговорил:
- Прощайте, Андрей Михайлович. Поймите, что из одного участия к судьбе вашего сына, а равно и вашей, я приехал в ваш дом. Простите мне мою назойливость.
Он еще раз поклонился и вышел из гостиной.
******
Арсений, с трудом проглатывая горячий чай, слушал рассказ Ксении. Девушка сидела напротив и, подливая ему и себе чай пыталась отвлечь его от мрачных мыслей, разговором.
- Дом двухэтажный, кирпичный. На первом этаже магазин, на втором жилые комнаты. Екатерина необычайно рада этому. Она будет хозяйкой магазина. Вчера я помогла ей нанять прислугу. Кухарка, горничная и сторож. Он же дворник. Мы выбрали обои в твои комнаты и мебель. Спальня, очень похожа на твою комнату в «Дюссо». Вторая комната будет в виде кабинета. Ведь ты будешь продолжать работать над переводами и книгами?
- Попробую. - Арсений поставил на стол чашку, бросив в раздражении. – Всё. Хватит!
- Что тебе не нравиться?
- Весь этот разговор о доме Кати и моих комнатах. Я не хочу об этом слышать!
Неожиданно, он обнял девушку за талию, и, заглядывая ей в лицо, спросил:
- Зачем ты ходишь сюда?
- Я же обещала навещать тебя, - ласково отозвалась она. – Три месяца проведённые здесь были самыми трудными в твоей жизни. Теперь ты выздоровел и завтра уходишь отсюда. Я этому очень рада.
Ксения не успела договорить, как Арсений закрыл её губы поцелуем. Она так долго ждала этой минуты и с радостью ответила на поцелуй, обвив его шею руками. Поцелуи становились всё жарче, а когда рука Арсения, скользнув от лица по шее, легла ей на грудь, у Ксении перехватило дыхание.
- Арсений! – невольно вскрикнула она.
Опомнившись, он отстранился.
- Прости.
Щёки Ксении залил румянец смущения.
- Это ничего. Поцелуй меня ещё.
Арсений легко коснулся губами её губ.