— Милый, хороший мой, Андрей Михайлович, — запинаясь от волнения, заговорила она. — Простите нас. Мне больно и стыдно говорить вам это, но я не могу молчать в таких немыслимых обстоятельствах. Я не Даша. Я — Елена. И я... я люблю вашего сына! Не спрашивайте ни о чём... — она поднялась, чтобы уйти. — Просто, поймите и если возможно, простите нас.
Пока Елена говорила, Даша, бросавшая короткие взгляды на Андрея, заметила, как напряглось его лицо и казалось, ещё больше побледнело.
Рунич поднял тяжёлый взгляд и посмотрел на сестёр. Встал. Отошёл к окнам, встал в простенок между ними, спиной к сёстрам и опёрся руками о стену.
- Какой же я слепец! Ведь догадывался, что-то происходит не то... Почему вы так поступили?
- Я не знаю, - прозвучал за его спиной тихий голос Дарьи. – Жизнь близких мне людей, зависела от моего ответа тебе.
- Разве я не доказал вам свою честность, преданность и любовь в тот день, когда вы постучали в мой дом? Разве я не заслужил хоть каплю доверия? - Рунич повернулся в сторону Дарьи. - Вы! – он зло рассмеялся. - Вы отвергли мои чувства в угоду веры, но у вас не хватило смелости сказать мне всю правду. Сказать, что ваша икона не живой человек, а дух, бестелесный образ.
Дарья, в отличие от Анны, скромно одетая в чёрное, строгое платье и такого же цвета кружевной шали на голове, покраснев, промолчала.
- Вы заставили сестру играть эту постыдную роль. Вы принесли горе и страдание моему сыну.
- Андрей, не говори так! - Даша часто заморгала, сдерживая слёзы. - Я знаю, что даже сейчас, когда ты гневаешься, в твоём сердце нет ненависти. Мне было бы легче, если бы ты презирал меня.
- Бог с вами, сударыня. Если я ненароком своим чувством обидел вас, то уже сполна поплатился за это. И всё же, я хочу услышать ответ на один вопрос. Даша, за что? За что ты так со мной обошлась?
- Андрей! - Дарья в отчаянье сжала руки на груди. — Это не то, что ты думаешь. У меня к тебе в душе… Я тоже...
Она не договорила. Елена охнула и опустилась на стул. Перед её глазами всё поплыло, и она побледнела как полотно.
— Лена! — Анна бросилась к сестре.
К носу девушки поднесли нюхательную соль.
— Сейчас пройдёт, — прошептала она, открывая глаза. — Простите нас, Андрей Михайлович, умоляю! - и опустилась перед Руничем на колени.
Андрей, бледный, не шелохнувшись, стоял возле стены. Ответом ей был взгляд его бездонных глаз.
— Да, понимаю, — произнесла она. — Мы уедем.
— Все, кроме вас. Вы можете остаться. Это исключение не для вас, а для Арсения, если он... будет жив.
Елена увидела влажные, от слёз, глаза Андрея Рунича.
— Простите, — едва смогла пролепетать она.
Уже возле порога, Даша, собрав все силы и едва сдерживая слёзы, произнесла:
- Прощай, дорогой мой. Так вышло. Просто помни, ты единственный для меня... после Бога.
******
Александр спешил на квартиру к Адели.
Неделю назад, попав под ливень, девушка простудилась и по его настоянию, никуда не выходила из дома.
Он бегом поднялся на третий этаж и нажал на электрический звонок двери.
Дверь отворила горничная. Краев вошёл в переднюю и попросил доложить о его приходе барышне.
Горничная удалилась. Спустя пару минут, француженка сама вышла встречать его.
- Александр Лаврентьевич, спасибо, что навестили меня, - сказала она, протягивая ему руку.
- Как вы, Адель?
- Благодарю, – по губам девушки скользнула лёгкая улыбка. – Чувствую себя здоровой.
- Вам ещё необходим физический отдых. Берегите себя.
- Что же мы стоим? - Адель указала рукой на двери в комнаты. – Прошу, проходите.
Краев снял плащ и шляпу, передал их горничной и направился вслед за девушкой в комнаты.
Квартира Адель состояла из передней, столовой, гостиной и спальни. Окна двух комнат выходили на Дворянскую улицу с её шумом и суетой, а спальни, в тихий, зелёный двор. Все комнаты были уютно и просто обставлены.
Приближалась чудная июньская ночь, тихая и тёплая. Окно в гостиной было открыто. На столе книга и зажжённая лампа с зелёным абажуром. До его прихода Адель читала.
От неё не укрылось, что доктор бледен, а его серые глаза строгие и задумчивые, отчего-то потемнели.
«Видимо, устал», – подумала Адель, а вслух, произнесла:
- Садитесь. Сейчас нам подадут чай. Вам необходимо подкрепиться.
Краев с тревогой смотрел на неё и не знал с чего начать. Как сообщить об Арсении? Вихрь мыслей в голове, не давал ему сосредоточиться и причинял сильное волнение. Наконец, решившись, он поднял глаза и встретил вопрошающий взгляд.
- Я надеялся, что стану для вас добрым вестником. Увы, - он вздохнул и продолжил: - Чтобы избавиться от себя... он попытался умереть.