Андрей опустился рядом на диван и крепко обнял сына.
— Мой дорогой, как жаль, что ты не знал своей матери. Она… она была, как нежная роза. Самое грустное, что ты её не помнишь, и мы не можем поделиться с тобой воспоминаниями о ней. Не можем сказать друг другу: «А помнишь?» Как мне объяснить тебе, какой она была? — он на минуту закрыл глаза. — Я стараюсь вспомнить её, но она с каждым годом отдаляется от меня всё дальше и дальше. Я вижу её облик, словно сквозь марево. — Андрей прижался губами к голове сына и поцеловал его в макушку. — Жестокое время уносит её всё дальше, оставляя лишь смутный образ той, кого мы любили. Время уносит даже боль. Твоя мама… Она была хрупкой, нежной и очень беззащитной. Я безумно любил её, а уберечь не смог.
— Отец… — Арсений во все глаза смотрел на него.
— Знаешь, куст роз на её могиле стал расти. — В глазах Рунича блестела влага слёз. — Твой труд был не напрасен.
— Не засох?
— Нет. Мало того, на нём расцвели три цветка.
— Я хочу навестить её.
— Как только ты сможешь, мы поедем к маме. Хочу поблагодарить её за дар. — Рунич неотрывно смотрел в лицо сына. — Божьим даром была моя любовь к Ольге, пославшая мне тебя.
Они не услышали, как в кабинет тихо вошла Ксения и Краев.
Александр весело заметил:
— Рад видеть отца и сына Руничей вместе за мирной беседой!
— Александр, — Арсений обернулся на голос. — Ксения.
— Это мы, милый, — отозвалась девушка. — Тебе пора лечь в постель.
— Папа, — Арсений умоляюще посмотрел на отца. — Можно, я лягу здесь на диване и положу голову тебе на колени?
— Конечно можно.
Едва голова Арсения коснулась колен отца, он тотчас уснул. Рунич, слегка покачиваясь, баюкал его как ребёнка.
— Ну что, Андрей Михайлович, — шёпотом спросил Краев. — Вы счастливы?
— Я самый счастливый на свете человек, — глаза Андрея увлажнились. — Господь подарил мне любовь много лет назад, но в своей гордыне я едва не убил её. Знаю, всё случившееся было предначертано на небесах, задолго до рождения моего мальчика. Если бы вы знали, как я люблю его.
— И он остался верен любви к вам. Рядом с вами он видел и рай, и ад. И всё же, не изменил этой любви. Даже ценой собственной жизни. У вашего сына верное и любящее сердце. Всё, что между вами произошло, было результатом непонимания и давних обид, — убеждённо продолжал врач. — Должно было случиться что-то непредвиденное, чтобы вы простили друг друга.
— Какую глупость я совершила, — вздохнула Ксения, в этот момент, думая о чём-то своём.
Александр Лаврентьевич сел возле открытого окна и закурил.
— Не хочу ничего скрывать от вас. Молите бога, друзья мои, чтобы ранение обошлось для него благополучно. - Он вздохнул. - Запомните раз и навсегда, что я вам сейчас скажу. Вы знаете, у него ранимая психика и слабое здоровье. Опасаюсь, что после ранения, сердечные приступы могут возобновиться. Если такое случиться, не пугайтесь. Со временем всё пройдёт, если конечно, Арсений будет вести щадящий образ жизни. Полгода он должен соблюдать строжайший режим, а не просиживать ночами за рукописями или в заведении. Господин Рунич, примите к сведению, примерно с год, пить спиртное вашему сыну нельзя. Ни капли! И в дальнейшем соблюдать умеренность.
Андрей Михайлович опустил голову.
— Проследите, чтобы он не нарушил запрета. — Краев замялся на несколько мгновений и продолжил. — И ещё… Ксения Сергеевна, что касается вашей свадьбы… С ней придётся повременить. Чтобы не спровоцировать сердечные приступы, на какое-то время, Арсению придётся отказаться от интимной супружеской близости. Понимаете?
Ксения покраснела и потупилась.
— Не смущайтесь, дорогая, вам не о чем беспокоиться. О всех подробностях, я с ним поговорил. Вы — молоды, и успеете подарить господину Руничу внуков.
— Да, — подхватил Андрей. — Я очень хочу, чтобы наш род продолжился.
— Так оно и будет. Ксения смущается. Если бы Арсений не спал, он бы сказал, что постарается продлить род Руничей.
— Лучше скажите, когда ваша свадьба? — уводя разговор от щепетильной темы, поинтересовалась у доктора Ксения.
— Свадьба? — встрепенулся Андрей.
— У него есть невеста, и он всячески скрывает её от нас.
— Вот в этот день, мы с Арсением Андреевичем и выпьем вина. За любовь и дружбу. За наших жён и будущих детей. Тем более что моя невеста, его старая знакомая из Франции.
— Адель? — прошептала Ксения во все глаза, глядя на врача.
— Адель?! — воскликнул изумленный Рунич.