— Меня тоже интересует один вопрос, Глеб Александрович. Когда вы думаете возвращать долг моему отцу?
— Долг? — брови Глеба поползли вверх. — Эти деньги были выиграны…
— Вы ещё скажите — честно выиграны, — оборвал его тихим, но твёрдым голосом Арсений. — Бросьте! Я и вы отлично знаем, каким путём они попали к вам. Мне доподлинно известно, что Маргарита Львовна свою долю у вас не брала.
— И как мне это сделать? — с деланным смехом спросил Измайлов.
В глубине души он опасался «Великого Рунича». Если Андрей Михайлович узнает всю подноготную этого выигрыша, он может дать ход делу о мошенничестве и, репутации Измайлова наступит конец.
— Не извольте беспокоиться, Глеб Александрович. Вашего имени, равно как и мадам Карницкой, отец не узнает. Всю ответственность за это я возьму на себя.
Измайлов сердито фыркнул в тонкие усы.
— Адель называла тебя дьяволом, Ксения — братом, Маргарита Львовна — порочным обольстителем. Но ты не тот за кого они тебя принимают! — раздражённо начал Глеб. — После того, как Ксения ушла к тебе, я мучительно думал, чем ты подкупил её безграничное доверие? А сейчас гляжу на синюшные круги под глазами, на выражение наивного, почти детского, простодушия на твоём лице и, понимаю, почему? В тебе есть то, что называться «обаянием благородства», вот только благородство-то твоё с душком. Ну, что же ты молчишь? — взревел он и швырнул на стол салфетку. — Отчего не скажешь: врёшь, мол, подлец?
И, правда, младший Рунич всё ещё оставался худ и бледен, с синяками под глазами, которые выражали крайнюю усталость. Он мало походил, на двадцатилетнего, жизнерадостного юношу.
— Я не силён в театральных жестах, Глеб Александрович, — равнодушным тоном отозвался он. — Оставьте это.
Измайлов помрачнел.
Блестящие, в полумраке зала, казавшиеся тёмными, голубые глаза Рунича смотрели на него внимательно и даже как-то дружелюбно. Прядь светло русых, волнистых волос упала на лоб, сделав его красивое и спокойное лицо совсем юным. Без всяких модных ухищрений и стараний, Арсений Рунич выглядел просто и в то же время изящно.
Глеб сцепил пальцы замком и, хотя мысли его вертелись в голове вихрем, старался сохранить душевное спокойствие, чтобы привести их в равновесие и, продолжить начатый, очень важный для него, разговор.
В сердце творился хаос, однако Измайлов уже не сомневался в себе. Ему хватит сил пережить всё, даже нелёгкое объяснение с человеком, которого не переносил.
— Я, конечно, многое в этой девушке не понимаю, но то, что ты встал на моём пути, ясно как день. Зачем, Рунич? — Глеб насупился. — Что ты хочешь от неё? Может, скажешь, любви? Так её любовь тебе не нужна.
— Ты это верно подметил, — отозвался юноша. — Ладно, ближе к делу. Выкладывай всё, что ты думаешь, по этому поводу и чего хочешь от меня.
Измайлов окинул его насмешливым взглядом.
— Вот выпью ещё и скажу.
— Давай, набирайся смелости.
— Ишь ты! — Глеб с интересом смотрел на молодого человека. — А ты не так прост, как кажешься. Вон как умело Ксению Сергеевну под себя загрёб. Ну, давай не забивать друг другу головы. — Он невольно сжал руку в кулак. — Не скрою, я бы хотел вытрясти из тебя душу, но я помню о чести дворянина.
— Ты хочешь, чтобы я не докучал Ксении Сергеевне своим вниманием?
— Большего хочу!
— Резонно, — кивнул головой Арсений. — Чего?
— Клянусь, мне никто кроме неё не нужен!
— В жизни у каждого из нас есть минуты, когда мы клянёмся. И, кажется, что ничего другого и быть не может. У меня тоже так было.
— Я думал, что весь внутри выгорел до черноты, но в моей жизни появилась эта чистая, светлая девушка. Этот ангел! Пойми это, Рунич.
— Ангел. И ты захотел родиться заново. Захотел быть достойным её любви и не обмануть её мечты. Верно?
— Да. Откуда ты знаешь?
— Знаю, — задумчиво произнёс Арсений. — Любовь слишком великий дар и не все справляются с ним. Мне известно, что Ксения не легкомысленная кокетка. Именно в ней я обрёл сестру и друга. И если она выбрала тебя и стала твоей невестой, то значит, ты чем-то тронул её сердце.
— Наверное, любовь творит чудеса. Но в моём случае чуда не произошло. Почти из-под венца она ушла к тебе.
— Ушла? — сомнение звучало в голосе юноши.
— Не говори, что не знал этого! — воскликнул Измайлов.
— Глеб Александрович, я понимаю тебя, и постараюсь сделать так, чтобы Ксения Сергеевна хорошо всё взвесили и обдумала.
— Понимает он!
— Понимаю. — Арсений опустил голову. — Чем больше проходит времени, тем она мне ближе.
— Ксения?
Молодой Рунич отрицательно покачал головой.