Пододвинув ближе лампу, с замиранием сердца вскрыла конверт.
Поднесла листок к свету и прочла: «Родные мои….»
Губы дрогнули, а глаза побежали по строчкам.
Содержание письма поразило её.
– Даша… – прошептала она.
Вскрикнув, Елена выбежала на террасу, спустилась по ступенькам и ринулась в сад.
Она бежала по усыпанной песком дорожке и остановилась на берегу рукотворного озера. Тоскливо посмотрела на темнеющие кусты, на силуэты деревьев вдали, на бегущую вдоль озера тропинку.
«Даша, – лихорадочно билась мысль. – Почему? Почему опять ты?!»
Сдвинув тёмные брови, своими бездонными глазами Лена глядела на озеро и мысленно ругала себя за многолетнюю чёрствость к сестре и гордыню.
Покойные родители считали её самой разумной, уступчивой и послушной. Они очень редко делали ей замечания.
Елена никогда не вступала в спор с ветреной Дарьей. Она считала, что упрямая и своевольная сестра всё равно всё сделает по-своему.
В отличие от неё, Анна так не думала и постоянно пререкалась с Дашей из-за всякого пустяка.
Иногда эти споры заканчивались разбитым носом Ани. И тогда Лене приходилось становиться между ними, стараясь примирить.
– Она ударила меня! – кричала Аня. – От неё правды не узнаешь! Потому что Дашка лжёт всем на каждом шагу! Тебе – одно, мне – другое, маме и папе – третье!
– У Даши просто богатая фантазия, – уверяла рассерженную сестру Елена.
– Да она за пень зацепилась, вот нос и расшибла! А теперь всё на меня сваливает! – топая ногами, красная от возмущения орала Даша. – Пусти меня, Ленка, я её поколочу, чтобы не ябедничала!
– Я видела, как ты дралась с Витей Мартовским!
– Подумаешь, – фыркала Даша. – Он разорял вороньи гнёзда! Иди, жалуйся!
– А потом, – злые глаза Ани становились хитрыми, – ты с ним… целовалась!
– Молчи, жаба, иначе ещё получишь!
И Даша устремлялась за улепётывающей к дому сестрой, чтобы оттаскать её за косы. Лена бежала следом.
Но они не могли долго сердиться друг на друга.
Обиды быстро забывались, и они бегали босиком по густой, стелющейся по земле, как пушистый ковёр, траве. Лежали на горячем песке у этого озера и смотрели, как к кромке воды из глубины всплывают мелкие рыбёшки с круглыми, как глобус, глазками.
Елена очнулась, когда с террасы послышались голоса Ани и старой няни. Зазвенели чашки и тарелки.
Она не заметила, как взошло солнце. Пора было идти к завтраку.
Когда завтрак подходил к концу, Елена, не говоря ни слова, протянула сестре сложенный вчетверо листок.
Через минуту, задрожав, он выпал из ослабевших пальцев девушки.
– Не может быть! – вскрикнула она и заплакала.
В тот же день они выехали в Петербург.
Имение Луговое находилось недалеко от города, и дорога не занимала много времени.
Елена напряжённо молчала, а по щекам Анны то и дело катились слёзы.
Одна из монахинь встретила их на пороге. Взгляд её строгих глаз не вселял надежду.
– Сестра Дарья в своей келье, – холодно бросила она. – Матушка-игуменья разрешила вам увидеться с ней.
Идя по длинному коридору вслед за монахиней, Елена услышала чей-то похожий на шипение шепот.
– Посмотрите на них. У них одно лицо! Только у исчадий ада один лик. Всех их нужно замуровать в стене. Так чтобы от них и следа не осталось.
Елена остановилась и огляделась по сторонам. Никого не было видно.
Холодной волной прошелестел этот шепот и исчез под высокими сводами полутёмного монастырского коридора.
Елена окончательно поняла: мало того, что сестру оклеветали, её и приговорили. Если не к физической, то, наверняка, к моральной смерти.
******
Дарья сидела на келейной узкой кровати и, не отводя глаз от икон, молилась.
Матушка-настоятельница приставила к её келье охрану в виде сестёр Ольги и Фёклы, и эти два неусыпных стража, сменяя друг друга, караулили её день и ночь. На ночь двери закрывали на ключ, и она оказывалась в тёмной келье, как в ловушке.
Молитва была единственной радостью и утешением в несчастье.
Стоя перед иконами, Даша молилась, чтобы Господь дал ей силы и веру, просила защитить от позора и вернуть ей былой покой и счастье.
Когда её губы шептали молитвы, её плачущее сердце было далеко. Там, где сейчас находились её сестры.
– Дашенька, – всхлипнула Анна.
– Здравствуй, Даша, – тихо сказала Елена.