Елена поднялась.
– Возможно, я ошибаюсь на свой счёт, но сейчас я ни о чём не могу думать, только о свободе и безопасности Даши.
Девушки продолжили свой путь до усадьбы. Войдя в комнату, Елена сняла шляпку, машинально поправила волосы.
«Всё хорошо», – повторяла она про себя и, окончательно успокоившись, принялась укладывать вещи в чемодан.
****
Андрей Михайлович сразу же увидел вошедшего сына, и его удивлению не было конца.
Он знал, что Арсений последнее время не прикасался к спиртному. Однако на этот раз его сын был пьян.
Недоброе предчувствие заставило сердце Рунича замереть.
От удивления Леонид открыл рот. Адель замерла возле буфетной стойки. Поля и Катя остановились посреди зала с подносами в руках не в силах оторваться от него.
По едва заметному кивку хозяина Алексей подошёл ближе.
Покачиваясь и усмехаясь, Арсений опёрся рукой о край ближайшего стола. Взглянул на отца, стоявшего в нескольких метрах от него.
Рунич изумлённо рассматривал сына. Он не был похож сам на себя.
Невысокий ростом, но подтянутый и стройный сейчас он весь сник и ссутулился. Ясные глаза его потускнели и перестали отражать свет. В них не только отразилось горе – в них не было жизни.
Он повернулся к отцу спиной.
В долю секунды Алексей подскочил к юноше и, схватив его за запястье, крепко сжал руку.
Ослабевшие пальцы разжались, и пистолет с грохотом упал на пол. Мужчина крепко держал юношу, не позволяя ему подобрать с пола оружие.
– Пусти меня! – повисая на его руках, закричал Арсений. – Я не хочу жить!
Подняв пистолет и сунув его в карман, Андрей быстро подошёл к сыну, сгрёб за плечи и с силой встряхнул.
Последние силы покинули молодого человека. Он рухнул на колени и, уткнув голову в край стола, только судорожно всхлипывал. Прислуга, окружив отца и сына, молчала.
Наконец, Рунич разжал губы.
– Алексей, помоги.
Мужчина бережно обнял юношу за плечи.
– Пойдём, дорогой.
Поддерживая под руку, он повёл его по лестнице. Арсений едва передвигал ноги. Голова его бессильно клонилась на плечо мужчины, глаза закрывались.
– Крепись, – негромко говорил ему Алексей. – Ты же сильный, я знаю. Ты всё выдержишь. Осторожно. Вот так. Ещё немного. Несколько ступенек осталось. Вот… Ты молодец! Всё у тебя будет хорошо. Вот увидишь.
В спальне приступ непонятной истерики повторился. На все вопросы отца ответа не было. Арсений рыдал, тело его сотрясала лихорадка. Заикаясь, он не мог произнести ни слова.
Видя тщетность всех усилий, Андрей вздохнул.
– Без врача не обойтись. Леонид, поезжай в Ново-Знаменскую больницу, – приказал он. – Привези Александра Лаврентьевича Краева. Я слышал, что это лучший психиатр в столице. Катя, пожалуйста, будь рядом с Сеней и не оставляй его одного ни на минуту.
– Откуда такое отчаянье?.. – лепетала напуганная девушка. – Не беспокойтесь, я присмотрю за ним.
Приехавший по вызову врач провел около молодого Рунича больше часа.
****
Доктор Александр Лаврентьевич Краев был совсем ещё молодым человеком лет тридцати двух.
Высокий ростом, молодой худощавый мужчина, с открытым миловидным лицом, с тёмно-русыми густыми волосами, зачёсанными со лба на затылок, с усами и бородкой клинышком. На носу – пенсне с тонкой золочёной перегородкой и чёрным шнурком. Его доктор время от времени поправлял пальцем. Из-под очков смотрели внимательные большие близорукие серые глаза, в которых светились внимание и доброта.
По натуре своей Александр Лаврентьевич был сдержан, говорил обстоятельно со знанием своего врачебного дела.
В обществе дам он смущался и робел.
Среди коллег ходили слухи о его юношеской безответной любви, из-за которой он превратился в застенчивого старого холостяка.
Однако в обществе мужчин он был весьма красноречив, отчего Рунич заключил, что слухи о нелюдимости доктора несколько преувеличены.
Пройдясь взад-вперёд по кабинету, врач спросил:
– Что с вашим сыном?
– Он пытался покончить с собой, – глухо отозвался Андрей.
– Суицид! С чего бы это?
– Не знаю.
– Какой-то нервный срыв, – Краев внимательно и недоверчиво смотрел на хозяина. – Конечно, я сделаю всё, чтобы вывести вашего сына из этого состояния. Ему будет нужен хороший уход. И в дальнейшем – никаких стрессов. Слышите? Я должен вас предупредить, у него слабое сердце.
– Он с детства был болезненным, – чёрные глаза Андрея с нескрываемой тревогой смотрели на врача. – Нет такой детской болезни, которой бы он не переболел. Я думал, Арсений не выживет. Моя жена умерла, и я всю жизнь в долгу перед сыном за то, что он рос сиротой.