Накануне юноша заплатил ей два рубля серебром и условился, что как только господа уедут из дома, и барышня останется одна, она даст ему знать. Служанка честно выполнила его просьбу.
Стрельчатые резные арки окон и дверных проёмов, отделяющие прихожую от аванзала, огромное напольное зеркало и высокие спинки стульев вдоль стен с порога создавали ощущение простора. Столик для визитных карточек из тёмного ореха с резьбой и росписью маслом.
Новый стиль модерн чувствовался даже в мебели фабриканта Мельцера из бука, ясеня, дуба, с плавно обтекаемыми контурами и линиями, будь то кресло, диван или стол. Резьба сглаженного рельефа буфетов, бюро и шкафов с мотивами цветов, стеблей и листьев трав с изогнутыми контурами. Птицы, волны, ракушки - изображены на резьбе дверей.
Ручки, скобы и защёлки на окнах и дверях из штампованной бронзы, на латунном каркасе – витражи из цветного стекла. Обивочные ткани на стенах в серо-зелёном, серо-жемчужном, сиреневом и бежевом оттенках. Соответственного нежного и мягкого оттенка обивка на мебели.
Аксессуары, предметы обстановки, светильники, люстры, посуда – абсолютно всё было самое лучшее и, судя по всему, привезено из Парижа.
Арсения поразила не столько роскошь, к ней он был привычен, сколько гармоничность, которая сочеталась с уютом.
Чувствовалось, что в расходах и желаниях Маргарита Львовна не стеснялась.
Со смущенной улыбкой на румяном круглом личике горничная провела его по парадным комнатам, к спальне барышни.
– Она здесь, – девушка указала на комнату. – Но барин, пожалуйста, недолго. Если вас застанут, меня выгонят на улицу.
– Не беспокойся, малютка, – Арсений щипнул её за пухлую щёчку.
– Я скоро вернусь за вами, барин.
Войдя в комнату, Арсений очутился в полумраке. Шторы были спущены, окно приоткрыто. Тихо позвал:
– Сестрёнка.
Лежащая на кровати Ксения открыла глаза.
– Кто тут?
– Это я.
На неё смотрели ясные глаза и знакомый, с неизменной лаской голос говорил:
– Отец сказал, ты заболела.
– Арсений? – приподнявшись на локтях, она села. – Зачем ты здесь?
– Хотел проведать тебя.
Переминаясь с ноги на ногу от неловкости, он стоял посреди комнаты, не решаясь присесть на стул.
– Увы, это невозможно. Твоя мать охраняет тебя, как Цербер.
Справившись с первым волнением, безразличным тоном Ксения ответила:
– Спасибо, что навестил.
Арсений подошёл к кровати и взял её за руку.
– Ксения, что случилось?
Она выдернула из его рук ладонь.
– Тебя могут увидеть. Уходи.
– Твоих родителей нет дома. – Он в недоумении смотрел на неё. – Почему ты прогоняешь меня?
– Мне стыдно, – Ксения закрыла лицо руками и отвернулась. – Я не одета.
Склонившись, Арсений погладил её по голове.
– Послушай, я всё понимаю. Не стыдись меня. И ничего не стыдись, моя маленькая мученица.
– Я раскаиваюсь в грехе.
– Разве называется грехом то, что ты сумела постоять за себя?
– Грех! Я не должна была так поступать и страдаю от этого. Арсений, прошу, ты должен уйти.
– Я уйду. Единственное, о чём я прошу тебя, это подумать, прежде чем сказать, что мы… расстаёмся.
По мере того, как он говорил, лицо Ксении становилось мрачнее.
– Не могу тебе ничего обещать.
– Ксения, ты мне очень дорога. Такого со мной никогда не случалось.
Глядя в его растерянное лицо, она молчала. Скрипнула дверь, и в комнату заглянула служанка.
– Барин, вам пора.
Он слегка кивнул головой и, поцеловав руку Ксении, удалился.
****
Уже начинало темнеть, когда сёстры добрались до постоялого двора, чтобы там отдохнуть и переодеться.
До глубокой ночи Дарья рассказывала им о несчастье, приключившемся с ней.
– Мой светлый мир в одно мгновение превратился в тёмный ад! И никто мне не поверил, – она смотрела в сочувственные лица. – Я виновата только перед Богом и Митей. Его смерть – результат моей неопытности и неосторожности.
– Мы все совершаем ошибки, – отозвалась Елена. – И никому неизвестно, какие испытания готовит нам жизнь.
– Не думайте обо мне плохо! – Даша захлебнулась в рыданиях. – Я никогда не была распутницей.
– У нас и в мыслях такого не было. – Анна быстро обняла её и сделала знак рукой Елене, чтобы та подала стакан с водой.
– Да у тебя жар!
Елена помогла сестре напиться, коснулась губами горячего лба и принялась платком нежно вытирать слёзы на её щеках.
– Соберись. Ещё немного, и завтра мы будем в безопасности.