– Придёт. – Рунич ласково гладил дрожащие руки. – Только ты должна успокоиться, а то тебя могут услышать.
– Вы же говорили, мне нечего бояться полиции в этом доме.
– Полиции нечего. Просто раньше времени тебя никто не должен видеть, кроме меня и Кати. Ты поняла?
– Да. – Она покорно легла. – Буду молчать, раз вы так приказали.
Андрей усмехнулся и вышел.
В кабинете его ожидала Елена.
– Дарья проснулась. Ты можешь быть рядом с ней.
Елена поспешила за двери, а Катерина, посмотрев на хозяина, вздохнула.
– Ну, что ещё, Катя? – невозмутимо поинтересовался Рунич.
– Ваш сын спрашивал, что за странный экипаж стоял у нашего дома?
Андрей Михайлович махнул рукой.
– Мне сейчас не до его вопросов. Я отлучусь на время. Смотри, чтобы всё было в порядке. Эти женщины на правах гостей останутся у нас на некоторое время. Выполняйте все их требования. Понятно? Я скоро вернусь.
****
Покуривая папиросу, Арсений прохаживался взад-вперёд по буфетной. Настроение у него было скверное.
– Отец у себя? – наконец, спросил он у Леонида.
– Наверное, – пожал тот плечами.
Загасив в пепельнице папиросу, молодой человек удалился. Леонид, не удержавшись, сказал протиравшей бокалы и рюмки, Полине:
– Как же он не любит отца.
– Хозяин сам посеял ненависть в душе сына, – отозвалась она.
Тем временем Арсений, миновав галерею, прошагал по коридору. Не постучав, распахнул двери в спальню отца и замер на пороге.
На кровати, обняв друг друга, лежали две женщины. Незнакомки спали. Золотистые волосы одной из них рассыпались по одеялу.
«Две? Однако! – подумал он. – Он никогда не оставлял своих любовниц в доме до утра».
Сделал пару неуверенных шагов к кровати, чтобы рассмотреть лица спящих, как за спиной услышал шепот:
– Что ты тут забыл? – Катерина схватила его за руку.
– Это что такое? – побледневшие губы молодого человека дрожали.
– Ты вообще ничего не понимаешь?
– А-а! – презрительно фыркнул он. – Мой папенька усиленно трудится с подружками по ночам. Постаревшей любовнице рога наставляет.
– Перестань! – одёрнула его Катя. – Одна из них нуждается в помощи. Вторая её сестра. Андрей Михайлович пожалел их и приютил на время.
– Пожалел, приютил, а потом уложил в свою кровать! – больше не сдерживаясь, заорал юноша. – Похвально!
Он вылетел в коридор и с грохотом захлопнул двери. Катерина спешила следом.
Арсений лежал ничком на кровати, уткнув лицо в подушку. Девушка тронула его за плечо.
– Тебе плохо?
– Плохо.
– Принести поесть?
Он повернулся на спину и погладил её по руке.
– Ты мой единственный друг в этом доме, Катя. Извини, что накричал.
– Знаю, ты не со зла. Привёл бы себя в порядок.
– Я тебя просто обожаю, Катенька! – Арсений сел и чмокнул её в щеку.
– Эх, ты, непутёвый! – рассмеялась она и, несколько замявшись, добавила: – А эти женщины…
– Мне всё равно, с кем он спит, – пожав плечами, безразлично отрезал юноша. – Я зашёл, чтобы сказать отцу, что еду навестить Ксению Сергеевну. Она нездорова, и я волнуюсь за сестрёнку.
Взяв полотенце и бритву, он отправился в ванную. Катя с сожалением смотрела ему вслед.
В комнате прислуги она села с пяльцами возле окна. Вышивая, Полина посмотрела на подругу и задала вопрос:
– Тебя беспокоит молодой хозяин?
– Отчего-то мне страшно за него, – отозвалась Екатерина.
****
Александр Краев собирал свой медицинский чемоданчик, когда вошедший в кабинет главный врач больницы поинтересовался:
– Александр Лаврентьевич, разве ваше дежурство ещё не закончено?
– Закончено в больнице. Однако у меня есть частная практика. И мне нужно ехать в «Дюссо».
– Вы обедаете в ресторане или играете? – изумился главный врач. – Поразительно!
– Что вы, коллега! Там у меня пациент.
– Уж не сам ли господин Рунич?
– Его сын. У молодого человека слабая психика и плохое сердце.
– Ну что же, желаю удачи.
Прихватив медицинский чемоданчик и наняв извозчика, Александр Краев отправился на Каменноостровский проспект.
Часть первая. Грех во спасение. Глава 13
Заканчивались сутки с тех пор, как сёстры Уваровы переступили порог дома Рунича.
Дарья спала, когда хозяин «Дюссо» вошёл в комнату.
Боясь своим приходом потревожить её сон, осторожно ступая, Андрей подошел к кровати. Посмотрел на спящую девушку.
Её волосы рассыпались по подушке. Нежные, милые черты лица, скорбный излом темных бровей.
Андрей Михайлович вспомнил её глаза. Большие, тёмно-карие, почти чёрные, с затаённой болью в глубине. Тёмные глаза и светлые волосы. Странная игра природы!