– По-моему, платье тебя красит, – заметила Полина. – Ты в нём очень хороша.
– Нет! – вскрикнула француженка. – Если бы я была богата, я могла бы позволить себе самые изысканные и дорогие наряды, я бы затянулась в корсет, накрасила губы, модно причесалась. Шляпки, туфли, красивое бельё, духи и драгоценности! Он бы смотрел на меня, а не на эту глупую гусыню, барышню Карницкую, которая и жизни не знает! – на глаза Адель набежали слезы. – Я ненавижу свою бедность!
– Ну что ты, Деля?
Полина дружески обняла упавшую духом Адель и погладила её по плечам.
– Ты милая, прелестная и очень естественная. Посмотри, – она развернула француженку за плечи и поставила перед зеркалом, – как аккуратно ты заколола волосы. Они подобны пышной золотой короне.
– Рыжей, – всхлипнула Адель.
– Нет! Золотой. А твои стройные ножки, плечи и руки! – Полина с ласковой улыбкой оглядела подругу с ног до головы. – Ну, у кого из нас ты видела такую высокую грудь и тонкую талию? Успеешь ещё постареть и затянуть себя в корсет. Глупенькая, – она поцеловала Адель в щеку. – Ты чудная!
– Правда? – Адель смотрела с недоверием.
– Полно, Адель, возьми себя в руки, – уже строже произнесла Полина. – Не унижай себя из-за этой барышни, потому что ты ничем не хуже её. Поговори с Арсением Андреевичем, – строгие нотки в её голосе исчезли. – Мне кажется, он уже не сердится на тебя.
– Ты думаешь? – надежда затеплилась в глазах девушки.
– Насколько я его знаю, то да, – кивнула Полина. – Арсений Андреевич долго сердиться не умеет.
Удивительно, но светло-зелёное, ситцевое, плотно облегающее её гибкую стройную фигуру платье уже не казалось француженке таким старым, а рыжие волосы, собранные в причёску, некрасивыми.
Она лукаво повела на подругу зелёными глазами и улыбнулась.
Воображение тотчас нарисовало картину, как она встретится с Арсением, и по её щекам разлился румянец смущения, как будто Полина могла прочесть её мысли.
«Неужели я увижу его глаза, лицо, услышу его голос? Неужели он коснётся губами моих губ? О, мой Арсен!»
От предвкушения встречи Адель облизала чувственные губы.
******
Андрей с силой толкнул дверь в комнату сына.
Понурившись, Арсений сидел в кресле перед столом и тупо смотрел перед собой в пространство.
– Что за чушь ты сейчас городил? – с порога спросил Рунич.
– Не нравится правда? – не поворачивая головы, ответил сын.
– Хотел унизить меня? Это тебе удалось. Выставил меня перед ней пошляком.
– Думаю, ты быстро заставишь её изменить о себе мнение, – лениво отозвался юноша. – Если, конечно, очень постараешься.
– Не будь циником! Всё не так, как ты думаешь.
– А вкус у тебя хороший! – не унимался Арсений, и в глазах его заиграл насмешливый злой огонь. – Редкая красота. Вчера ты такой фурор произвёл. Просто загляденье!
– Кстати, а почему ты ушёл?
– Не смог вынести твоего счастья. Или ты думаешь, что за неимением своего я должен наслаждаться твоим? Обещаю тебе, я постараюсь устроить свою личную жизнь и подберу себе женщину не хуже, чем…
Заметив взгляд отца, он осёкся и замолчал.
– Договаривай, сынок. – Андрей прикусил побледневшие губы.
– Не волнуйся, найду с кем утешиться.
Когда за отцом закрылась дверь, Арсений подошёл к окну, распахнул его настежь, чтобы освежиться прохладой утреннего Петербурга.
******
Весь день ему было не по себе.
Вечером, пробыв в «Дюссо» не более часа, решил уйти и лечь спать. Медленно идя по коридору, увидел, как открылась дверь одной из комнат и из неё вышла гостья отца.
Арсений остановился.
Заметив его, девушка тоже в нерешительности замерла у порога. Вдруг приветливая улыбка озарила её милое лицо.
Наконец, Арсений обрёл дар речи и, запинаясь от волнения, произнёс:
– Мадемуазель, простите меня за то, что я наговорил вам утром. Я был сердит на отца, а обидел вас. Невольно. Извините меня.
– Я не в обиде, молодой человек, – в глубине тёмных глаз заблестели звёздочки. – Но если это вам так необходимо, я вас прощаю.
– Благодарю. Ошибочно я спутал вас с одной монахиней. Вы поразительно похожи.
– Нас многие путают. Мы близнецы.
– Сестра Дарья… ваша сестра?
Девушка, кивнув головой, засмеялась.
– Она тоже здесь. Вот в этой комнате.
– Теперь мне всё понятно.
Арсений умолк, не смея сдвинуться с места и не в силах отвести от неё взгляда. Неожиданно сердце, сжавшись в груди, больно заныло. Ноги стали ватными. Он покачнулся.