— Нет-нет-нет! — вскочил Франц, — Нет, нет и нет! Нападение может прийти с любой из сторон! Отовсюду! Чёртов Карл! Он виноват во всём!
— Надо вести переговоры, тянуть время… — буркнул Меттерних.
— Что может предложить нам Георг? — снова подал свой голос Кауниц, — Необходимо спросить мнение принца Фредерика…
— Чтобы всё выглядело так, что мы им подчинены? — вскричал император. Он пришёл в совершенное расстройство рассудка, вопил в полный голос и размахивал руками, словно безумец.
— Так что же нам делать? — с тоской спросил наместник Венгрии.
— А! Прокля́тый Карл! Ты во всём виноват! — провыл в истерике властелин Священной Римской империи. Все присутствовавшие смотрели на него с ужасом.
⁂⁂⁂⁂⁂⁂
Да, для союзников ситуация усложнилась. Причём усложнилась весьма существенно. Не одержав решительной победы над Францией, они оказались между двух огней: над армией коалиции нависали силы противников, не уступавших им по мощи. Для нового витка войны альянсу Священной Римской империи и Великобритании требовалась очередная значительная передышка для набора новых войск. Союзников на некоторое время охватила паника, они потеряли ту сверхувернность в собственных силах, что заставила их начать войну сразу с двумя серьёзными врагами.
Однако пока и о настоящих мирных переговорах речи не шло — всё-таки британцы были уверены в собственной безопасности за морем, передавая некое спокойствие и своим германским партнёрам. Габсбурги и Ганноверы всё ещё видели себя победителями в этой войне, считая и нас, и французов заведомо более слабыми соперниками. Умерший от ран эрцгерцог Карл стал настоящим козлом отпущения, главным виновником поражения у Ватерлоо, так что сменивший его в командовании армией коалиции брат уже английского короля, герцог Йоркский строил планы дальнейших военных действий.
Правда, ему мешал фельдмаршал Кауниц, ставший во главе гофкригсрата, по своему природному свойству, разрушавшему единоначалие в армии и требующему исполнения своих указаний. Тем не менее союзники всё ещё хотели и были готовы воевать. Для затягивания времени дипломаты противника затеяли сложные переговоры со всеми европейскими державами, декларируя стремление к миру и готовность к уступкам. Им в этом благородном деле с удовольствием подыгрывали и русские, и французы, тоже заинтересованные в передышке.
Однако же столкновения на границах не прекращались, что ещё больше вносило смятение в умы командования союзников — предугадать мысли противников было очень и очень сложно, а войск катастрофически не хватало. Гофкригсрат чётко себе представлял, что основой снабжения более или менее крупных армий в походе могут быть либо постоянные поставки с тыловых складов, либо местные ресурсы — пусть Моро, к примеру, получал их путём прямого грабежа, а мы — посредством закупок. В связи с этим, идеей, полностью овладевшей умами австрийцев, оказалось уничтожение этих самых ресурсов на возможном пути во владения собственно императора. Главным сторонником такой идеи и стал сам Франц.
Этим безумием император захватил множество людей, включая своего любимца Меттерниха и даже короля Георга. Силы союзников принялись изгонять крестьян пограничья со своих земель, безжалостно сжигая посевы и запасы. Особенно безжалостно этот процесс проходил в Саксонии, считавшейся излишне лояльной к России. Яростное опустошение территории Империи нисколько не подняло авторитет Франца среди германских князей, но, пожалуй, главной ошибкой императора стало распространение этой страшной задумки на земли Венгрии.
Венгры, ещё несколько лет назад бывшие одной из главных опор власти Габсбургов, стремительно утрачивали веру в своего императора. Огромные потери, понесённые именно Венгерским королевством, являвшегося главной базой для формирования кавалерии империи, в непрерывных неудачных войнах, подрывали социальную и экономическую жизнь мадьярских земель. Масла в огонь добавляли дополнительные налоги, собираемые на ту же глупую войну. К тому же Венгрия, как территория, пограничная с нашим государством, передала нам в заклад земли, которые уже были давно поделены между местными аристократами, что лишило государство огромных доходов. Всё это растущее недовольство монархом искусно подогревалось моими агентами, начиная с великого Тугута, жившего в Эгере.
Австрийцы же, начавшие изгнание населения с пограничных земель, стремясь обезопасить себя от угрозы русского нашествия, всё более ускоряли и ускоряли это безумие. В первую очередь уезжали самые лояльные к верховной власти, а вот недовольные-то как раз оставались на месте, не спеша покидать земли, обрабатываемые многими поколениями своих предков. Их изгоняли силой, что ещё больше раздражало людей. Нарыв назревал.