— Хотите сказать, Герман, что ваши молодцы смогли бы победить моих «усачей»? — гренадерский полковник Пётр Багратион[11] с насмешкой округлил глаза.
— Ха! Да добрая половина Ваших гренадер сейчас уже из нас, из бранденбуржцев! — Фон Бойнен не успокаивался.
— Ну, положим, из нынешнего Бранденбурга, дай Бог, один из десяти! — засмеялся Багратион, — Из Восточной Пруссии, самое большое столько же!
— А поляки, силезцы, мекленбуржцы…
— Ну, Герман, душа моя, что это Вы их к своим-то причисляете? Ещё скажите, что голштинцы или саксонцы тоже из ваших будут! — вместе с полковником хохотали уже почти все офицеры, включая командира дивизии генерала Бонапарта.
Фон Бойнен, на секунду смутился, но снова с жаром начал рассуждать про стойкость пруссаков в схватке.
— Горячий петушок! — генерал Бонапарт успокаивающе обратился к молодому капитану, — Вы, кажется, позабыли бой при Тучне, когда пруссаки не смогли победить русских в рукопашной схватке.
— Так Карпухин поставил выше на холме почти батальон егерей, те выбили прусских офицеров! Да и с тыла ударило впятеро больше солдат, чем мы имели в схватке…
— То есть, выходит, что для честного сражения армиям требуется выставить на поле боя по одному своему представителю? Пусть дерутся и определяют победителя? — генерал покачал головой.
— Ага! И причём голые и без оружия! — захохотал Багратион, — Божий суд[12]!
— Вы, капитан фон Бойнен, всегда казались мне разумным человеком, жаль только, что Вы не прошли через русские корпуса — там отлично умеют доносить до юношей военные истины. — насмешливо смотрел на подчинённого Бонапарт, — Друг мой, талант полководца состоит именно в том, чтобы организовать сражение так, дабы не просто победить, а победить самой малой ценой, желательно вообще без потерь. Наиболее глупая победа — подобная триумфу царя Эпира[13] Пирра[14] при Аускуле[15], когда он смог одолеть римлян ценой потери своей армии. Через некоторое время римляне вернулись, и про Эпир уже больше никто не слышал. Думаете, проданным в рабство эпириотам было легче оттого, что их солдаты доблестно сражались на поле битвы? Армия обязана после победы остаться боеспособной, а лучше даже вообще обойтись без потерь.
— Но как же честь солдата… — попытался было что-то возразить фон Бойен.
— Честь солдата как раз и состоит в том, чтобы вернуться домой победителем. А вот заслугой полководца собственно и будет сохранения жизни этого самого солдата. Храбрость, стойкость, жертвенность — без этого нет воина, но вот военачальник должен думать именно о том, чтобы победить, потеряв как можно меньше своих бойцов.
— Но всё же…
— Герман Леопольдович, вот неужели Вы серьёзно считаете, что те же кирасы и каски гренадер снижают их доблесть? Нет? Или, может быть, личное умение солдата сражаться лишает его заслуг на поле боя? Так чем же тогда хуже наши пушки и ружья? — генерал приобнял молодого офицера, и тот успокоился и вернулся к пирушке.
Вечером, уже приехав к себе в дом, Бонапарт написал письмо Суворову, в котором указывал, что в армию поступило множество иностранцев, не обученных в русской традиции и имеющих представления о войне отличные от принятых здесь. Если, с солдатами проблема не очень велика — их достаточно успешно готовят в полках наравне с новобранцами, то с офицерами всё значительно хуже, а таковых в армии сейчас не менее чем каждый десятый, и их количество растёт. Для исправления ситуации генерал предлагал провести переобучение принимаемых офицеров при дивизиях, для чего желал создать соответствующие школы.
Ответ пришёл быстро. Генералиссимус выражал своё удовольствие тем, что генерал-майор заметил проблему и предложил метод решения, однако, эта сложность уже была оценена командованием, и офицерские школы готовились к открытию при учебных корпусах, которые имели достаточно опытных преподавателей. Уже по осени предполагалось начать отзывать офицеров из частей сроком на один год. Более того, такие школы полагалось целесообразным сделать постоянными — для непрерывной работы по разъяснению новых методов веде́ния подготовки и боевых действий, ибо военное дело на месте не стоит.
[1] Хатисука — влиятельный японский самурайский род.