Крутились, крутились вокруг друг друга, дошли до самой Менорки, а там и к Джервису ещё три корабля да фрегаты подошли. К тому же там батареи британские, подставить нас под их огонь проще простого… Вот и пришлось несолоно хлебавши возвращаться.
— Уфф… Садись, Фёдор Фёдорыч, в ногах правды нет. Спасибо тебе, что хоть без потерь сходили…
— Ты и правда ко мне специально приплыл, Григорий Александрович?
— Не совсем только к тебе, — дружески усмехнулся Потёмкин, — у меня ещё и в Неаполе дела есть…
⁂⁂⁂⁂⁂⁂
Колокол звенел и звенел, словно вбивая гвоздь в голову. Старый человек устало потёр виски. Силы уже покидали его, он так старался, но всё напрасно, а тут ещё этот набат, что не прекращался уже часов двадцать — звонарь, похоже, окончательно спятил от ужаса смерти и находил успокоение в ударах колокола.
Чума свирепствовала, улицы Лондона опустели, только патрули оглашали окрестность своими голосами, да скрип колёс повозок молчаливых мортусов, забирающих трупы, иногда разрывал страшную тишину. Над мостовыми царил запах смерти. Казалось, что огромный город умер и разлагается. Ужас стал единственным чувством, поселившимся в сердцах всех лондонцев.
— Мой Светоч, нам пора. — тихо-тихо произнёс старик, обращаясь к своему собеседнику. Они были одни в этой очень дорого, но строго обставленной комнате, очевидно, кабинете.
— Нет, Питер. — также тихо отвечал лорд Чарльз, — Я решил — никаких больше побегов. Господь собрался прибрать этот мир. Я же останусь со своей паствой.
— Но, мой Светоч, чума и раньше приходила к нам, почему же…
— Я знаю это, сын мой! — в очередной раз повторил старый сектант.
— Но быть со своей паствой и попасть в руки королевских прихвостней — вовсе не одно и то же! — покачал головой русский агент.
— Всё равно, старый друг, всё равно! Я умру во славе, показывая «чистым» путь в Эдем. К тому же моя жертва может стать подобной жертве Спасителя! — ответил ему хозяин особняка, и в глазах его сверкнуло безумие.
— Но ведь Вы, мой Светоч, могли бы нести свет и дальше, оставаясь живым! Господь не давал Вам знака, что Ваш час настал.
— Сын мой, — с блаженной улыбкой сложил руки лорд Колдфилд, — Какой смысл оставаться в живых среди умирающего мира, если можно открыть истинный свет для страждущих? Тела их уже не спасти, но я спасу их души! Господь мне являлся и знаю, что делаю!
— Вы ведь своей гибелью просто порадуете короля, этого сына Сатаны, мой господин. — в голосе бывшего голландца прозвучала такая тоска, что глава луддитов даже смутился, подошёл к своему помощнику и погладил того по голове.
— Столько боли и горя, сын мой, вокруг! Посмотри — на улицах даже не успевают убирать трупы. А в голове у короля — только война. Люди умирают — им надо придать сил! Господь воцарится! А ты, друг мой, беги! Спасайся, Питер! Тебе нести слово Божие по миру! Я же уже слышу колокол, возвещающий скорый конец света!
На сей раз тот, кого называли Питером, грустно кивнул. За окном унисоном с непрекращающимся колокольным звоном слышался уже и шум приближающейся толпы. Низко поклонившись, старик вышел, почти выбежал, из кабинета и кинулся к задним дверям дома, где его уже ждала закрытая коляска, на козлах которой в нетерпении ёрзал верный Майкл.
— Скорее, господин, скорее! Солдаты уже рядом!
— Гони, Майкл, гони!
— Что, старик отказался бежать? — настёгивая лошадей, спросил слуга.
— Упёрся, как осёл! — махнул рукой русский, — Хочет, аки святой, быть убит язычниками… Стар он стал совсем… Битых три часа его уговаривал, но не уболтал! Успеем уйти, друг мой?
— Куда денемся! — оскалился однорукий, — Я здесь все уголки знаю.
⁂⁂⁂⁂⁂⁂
— У меня такое ощущение, что я сплю… — тихо проговорил Гурьев, приложив ладонь ко лбу.
— Я не понимаю Вас, посланник! — не успевший короноваться принц Фердинанд всплеснул руками в возмущении, — Я требую, чтобы силы моего шурина и союзника, царя Павла, немедленно навели порядок и уничтожили бунтовщиков!
— Я здесь уже во второй раз, в этом самом Фуэнлабрада, снова король без трона… — неверяще качал головой посланник, — Может быть, это сон?
— Прекратите нести чушь! Мне нужны войска немедленно! — взвизгнул дофин.
— И где же я их возьму, Ваше Высочество? — усмехнулся русский.
— Величество! Я требую, чтобы Вы титуловали меня Величеством! — потряс кулаками Фердинанд Бурбон.
— Ваш батюшка, король Карл, не успел отречься от трона, а Вы не успели принять корону…
— Мне всё равно!
— Мне, собственно, тоже, Ваше Величество, коль пожелаете. — вздохнул Гурьев, — Однако замечу, что совсем недавно именно на этой площади я встретил Вашего батюшку, он был в карете, пусть и без гербов, и с ним были три верных ему дворянина.