[2] Дофеи (авт.) от даофей — вор (кит.)
[3] Анда — брат на крови (побратим) у монголов. Связанные священной клятвой побратимы считались больше чем родственниками, практически одним целым.
[4] Онон — священная для монголов река в современной Монголии и Забайкальском крае России, правый приток Шилки.
[5] Керулен — священная для монголов и маньчжуров река в современных Монголии и Китае, основная питающая река озера Далайнор.
[6] Щёлок — водный настой поташа (карбонат калия) или соды (карбонат натрия) до XX века один из важнейших химических реактивов и удобрений, первоначально изготавливался из древесной золы.
[7] Процесс Леблана — технология изготовления карбоната натрия из морской соли (хлорида натрия), изобретённый в 1791 году французским химиком Николя Лебланом, сделавшая щёлок дешёвым и доступным сырьём. Открытие этой технологии стало одной из основ Промышленной революции в Европе.
[8] Светильный газ — смесь водорода и метана, получаемая при нагревании каменного угля или нефти. Один из видов топлива. Применялся для освещения до начала 30-х годов XX в., когда его полностью заменило электричество.
[9] Каде де Во Антуан Алексис (1743–1828) — известный французский аптекарь, химик и агроном.
[10] Сингалы — индоарийский народ, основное население Шри-Ланки.
[11] Багратион Пётр Иванович (1765–1812) — знаменитый русский полководец, генерал от инфантерии.
[12] Божий суд — средневековый способ определения правого в судебном процессе, путём испытания представителей сторон. Один из самых известных методов — судебный поединок, победитель которого объявлялся и выигравшим спор.
[13] Эпир — государство, существовавшее в V–II вв. до н.э. на территории Балканского полуострова.
[14] Пирр (319−272 до н.э.) — царь Эпира и Македонии, один из сильнейших противников Древнего Рима.
[15] Аускул (совр. Асколи-Сатриано) — город на юго-востоке Италии. Здесь армия царя Пирра, состоящая из греков и италийцев победила римскую армию консула Публия Деция Муса. При этом в армии Пирра погибли почти все офицеры и ветераны. Отсюда пошло выражение «Пиррова победа».
Глава 3
— Любая война, даже торговая или экономическая должна порождать изменения — должна, и всё тут! Особенно в стане победителя — иначе есть все шансы к следующей войне проспать нечто очень важное. Сколько раз у нас именно так почивали на лаврах и терпели поражения, которые выходи́ли весьма боком. Мир, вообще, огромное поле битвы, многие этого не понимают, но от сего факта ровным счётом ничего не меняется — ничего пропускать просто нельзя. Даже обычные войны идут почти непрерывно, а уж противостояние экономик никогда не останавливается, ни на секунду.
— То есть, Пашенька, ты не хочешь даже на миг остановиться? — мама со вздохом наклонилась, подслеповато вглядываясь в моё лицо. Екатерина Адексеевна сильно постарела, хотя глаза её по-прежнему светились мудростью, а я всегда находил в ней поддержку, собеседника и советника в трудных вопросах.
— Не могу, матушка! — я грустно покачал головой, — Думал я об этом, вот те крест, думал! Мечтал отдохнуть, а, может, вовсе от дел отойти… Семья, опять же, у меня появилась!
Ася робко прижалась ко мне, я приобнял её. Мама и Потёмкин посмотрели на нас с такой нежностью, что я даже застеснялся, но жену из рук не выпустил.
— Ну, отказываться от изучения опыта войны было бы, очевидно, глупо. Однако, же твои комиссии… Их как бы, слишком уже… — мой старинный друг тщательно подбирал слова и от непривычки мекал.
— Много, Гриша? — участливо усмехнулся я.
Мама сверкнула глазами, смотря то на меня, то на мужа, явно опасаясь ссоры.
— Не слишком ли ты, Павел Петрович, скоро шагаешь? — нашёл в себе силы Потёмкин, чтобы изложить мне мучившие его сомнения, — Не зашибить бы ногу…
— Ох, Гриша, сколько ты раз мне такое говорил-то?
— Но ведь сколько денег-то ты на свои комиссии тратишь? А сколько на устроения новые ещё спустим? Разве и так мы нехорошо живём? Чай полмира победили! Кто бы мне сказал в молодости, что мы Турцию да Пруссию разобьём да поделим? Да к нам вся Европа в подданство бежит! Разве мы не самые сильные, а?
— Ох, Гриша… Вспомни ты о Риме. Как латиняне весь мир, почитай, завоевали, как никого не боялись и, в гордости своей, о врагах и не думали — дикари одни вокруг… И где тот Рим? Или поляки, которые сто лет назад были смертельным врагом нашим, задавали в Европе тон, что с ними сталось?
Повисла тишина, мои слова заставили всех задуматься, но по глазам Потёмкина я видел, что пока я не смог его полностью убедить.