— В монастырь? — робко спросил посланника собеседник.
— Горяч больно. — покачал головой Черкашин, — Поместье маленькое, да и не интерес ему был хозяйством заниматься. Мыкался Андрей, мыкался, пил-гулял, даже в тати собрался. Да вот повезло, подобрали его добрые люди, потом и Трубецкому порекомендовали, а тот уже мне его сосватал. Прекрасный парень, терпения у него — море. Кто бы выдержал почти полгода клинья к английской тайной службе подбивать?
— Не поймёт Стивенс, что мы с ним, как кошка с мышкой, играем?
— Сам боюсь. Андрею тогда не жить, братец… Да знает он, на что идёт, знает… Ладно, иди-ка и ты, Илюша спать — тебе и твоим людям опять всю ночь за этой парочкой бегать. Не думаю, что сэр Самуэл пойдёт дальше, до тех пор, пока сам не поговорит с Оболенским… Только позови мне сначала Рубчинского, а потом сразу спать!
[1] Ярославичи — потомки великого князя Киевского Ярослава Мудрого.
[2] Мстислав Мстиславович Удатный (Удалой) (1176–1228) — русский князь, один из самых известных русских полководцев периода до татаро-монгольского нашествия.
[3] Битва на Калке (1223) — сражение между объединёнными русско-половецкими войсками и монгольским корпусом. Общее командование союзной армией осуществлял Мстислав Удатный, а монголами — Субэдей. Сражение закончилось полной победой монголов.
[4] Аракчеев Алексей Андреевич (1769–1834) — русский государственный и военный деятель, фаворит императоров Павла I и Александра I, выдающийся администратор, реформатор русской артиллерии, генерал от артиллерии.
[5] Патрон — в те времена кулёк из бумаги, в который была насыпана мерка пороха и вложена пуля.
[6] Пыж — в те времена комок из бумаги, шерсти, кожи или иного материала, используемый для отделения порохового заряда от пули.
[7] Прибивка заряда — уплотнение порохового заряда в стволе ружья специальным прутом (шомполом).
[8] Капштадт (Капстад, совр. Кейптаун) — голландская колония на мысе Доброй Надежды в Южной Африке.
[9] Батавия (совр. Джакарта) — столица Голландской Ост-Индии.
[10] Жезл фельдмаршала — знак различия в виде украшенного цилиндрического стержня.
[11] Херес (шерри) — белое креплёное вино, производимое в Испании.
[12] Марсала — креплёное вино из белых и красных сортов винограда, производимое на Сицилии.
[13] Тауэр — крепость в Лондоне, где размещалась государственная тюрьма.
Глава 4
Век XIX. Его настоящее начало, 1801 год. Для меня, человека, который пока ещё помнит этот странный Миллениум, праздновавшийся с невероятной помпой в 2000 году, всё это должно́ было бы выглядеть жалкой пародией, но я уже давно сын этого времени… Хотя и здесь мне тоже пришлось праздновать наступление 1800, но всё же, век начинается именно сегодня.
Небо горело от фейерверков, на улицах были накрыты столы, даже редкие ёлки уже стояли на площадях. Люди гуляли и веселились, а я думал. В моём представлении, XIX век, столетие стали и пара, нефти и угля, новая эра в жизни человечества. Все привычки и границы должны были перевернуться с ног на голову. Пусть многое уже произошло раньше, в XVIII «галантном» веке, но всё же — это некий рубеж, после которого много обязательно изменится.
Не я один так воспринимал эту круглую дату, вместе со мной подобным образом мыслили тысячи, если уже не миллионы моих подданных. Меня не покидало ощущение, что время как бы ускорялось, каждый год появлялись очередные технические новшества, та прежняя неторопливая жизнь быстро уходила, сами люди становились другими. Я только и мог надеяться, что все перемены были к лучшему. А люди… Люди праздновали эту дату, казалось бы, простую цифру, так, словно от этого на самом деле зависела их дальнейшая жизнь. Масштаб торжеств был просто невероятен.
Именно к этому дню было приурочено открытие «железного треугольника», как называли нашу новую дорогу в газетах. Железнодорожным полотном были соединены Столица, Москва и Петербург. Пусть пока в одну колею, пусть в части по вре́менным мостам, но уже настоящая железная дорога!
В столице фейерверк был таков, что несколько часов ночью в небе будто бы светило солнце. Грохот при этом был столь мощный, что невозможно было услышать даже собеседника рядом. Болтавшийся в это время при моём дворе, выпрашивающий очередные подачки брат бывшего французского короля, граф Д’Артуа, был совершенно поражён праздничным салютом и во всеуслышание заявлял, что если бы я тратит эти деньги на возведение дворцов, то смог бы построить как минимум два Версаля[1]! Врал конечно, но тем не менее расходы были и вправду весьма значительны.