А ещё, у нашего Олдриджа есть сынок, Джордж. Ухаживает этот паренёк за дочкой Стивенса, который часовой дел мастер, вот уже о свадьбе поговаривают. Стивенса люди посланника нашего почти уговорили переехать, но посулы короля Георга его пока сдерживают. Стивенс — человек нервный…
— Ну и что? — заинтересовался бывший португалец.
— Так вот что, ежели твоим мальчикам дом Стивенса поджечь? Охраны у него почти нет, к тому же стремиться его на самом деле спалить, нам совсем ненадобно — напугать только.
— Интересно ты, Еремей Иваныч, говоришь…
— Ты напугай его, Васенька, напугай! Стивенс тогда точно сбежать решит, дочку свою с собой заберёт, а младший Олдридж за ней отправится, как пить дать! А там, глядишь, и старший, как ниточка за иголочкой…
А уж Олдридж да Стивенс — люди известные. Может, и ещё кто, на них глядя, в дорогу соберётся… За такое и рублики платить не жалко!
— Хитёр ты, Еремей Иваныч, ох хитёр
— А вот, коли всё срастётся, то можно и дальше так трясти — к каждому мастеру охрану не приставить, а страх завсегда заставляет думать. Ежели, ты одинок, то можно бороться, а вот если семейный, то все мысли только о безопасности…
— Далеко глядишь, Ерёма… То, что ты задумал, это уже совсем другое дело выходит, можно будет попробовать… Уж больно идея хороша, да! Перспективы, понимаешь! Ладно, побегу тогда поджог затевать!
Пожар в доме Стивенса был действительно небольшим, но надпись на стене однозначно указывала на луддитов. А информация о том, что эти жуткие поджигатели и убийцы безнаказанно действуют уже прямо в Лондоне и наметили в качестве цели его самого, действительно сильно напугала механика, он бросил свою небольшую фабрику, дела и тайно переправился за море. За ним последовало бегство ещё нескольких известных мастеров и заводчиков, включая столь желанного для России Олдриджа.
Мелкие пожоги и нападения всё учащались, переполошив всё промышленное сообщество Англии, и даже королевский указ о дополнительной защите и выплате потерпевшим не смог удержать волну беглецов, устремившихся в более спокойные и хлебные места.
⁂⁂⁂⁂⁂⁂
— Расскажи мне, Вишал, как выглядит эта Россия? Правда ли, что там такой холод, что прямо в полёте замерзают птицы? Там действительно строят дома из снега и льда? — молодой магараджа Индаура с улыбкой обратился к своему военачальнику, отличившемуся при Патне.
— Нет, повелитель! — поклонился тот господину, — Там действительно холодно, но дома и дворцы там строят из камня и дерева! К холоду можно привыкнуть, а земли там богатые, голода местные не знают. Мастера железа там самые лучшие, а русские солдаты считаются сильнейшими в Европе!
— Тебе нравилось там, Вишал?
— Да, господин! Я жил в тепле и дружбе, честь для русских значит почти всё. Они верны своему императору и готовы умереть за царство. Они почитают стариков и любят детей. Там спокойно, но время словно бежит вперёд, при этом не оставляя прошлого без памяти…
— Красиво говоришь, Вишал. Тогда зачем ты вернулся?
— Отец позвал меня. Сыновья верность — это одна из основ жизни каждого человека, повелитель.
— Я знаю, ты человек чести, Вишал. Но верен ли ты мне? Или, кроме меня, у тебя есть ещё господин? — ноздри магараджи гневно раздулись.
— Я дал клятву тебе, так же как и мой отец, повелитель — клятве нельзя изменить! — глядя в глаза владыки твёрдо произнёс военачальник и тут же почтительно склонился перед ним.
— Хорошо, Вишал, я верю тебе. Как ты думаешь, русские помогут мне в войне с англичанами и их союзниками? Помогут мне восстановить нашу империю? — голос князя был задумчив, и на своего генерала он, казалось, не смотрел, но на самом деле краем глаза отмечал каждую гримасу того.
— Не знаю, повелитель. Воевать за нас они точно не станут. В России считают, что их солдаты — самое ценное, чем обладает государство и жертвовать ими ради нашей победы царь не станет. — Вишал говорил тихо, низко склонив голову, не поднимая взора на князя.
— Мы убьём много англичан! — прищурился вельможа.
— Зачем это русским? Среди подданных царя Павла немало тех, кто покинул прокля́тый остров, но помнит о своих корнях. — пожал плечами его собеседник.
— Деньги? Может, им нужны деньги? — допытывался магараджа.