— Перри, не начинай, — прошептала мама сквозь руки. Я замерла. Она смотрела на меня, в ее взгляде была мольба. Не от тревоги, а от страха. Она боялась меня.
Я хотела уточнить, но не стала. Мне не нужно было делать этого.
— Я не перестану, — выдавила я. Этого не могло случиться. Это не выход. Они должны это знать.
— Перри, — предупредил отец.
— Нет. Нет, я не оставлю шоу. Это все, что у меня есть! — панику в моем голосе было слышно.
Он рассмеялся зло и с горечью.
— Это не работа. Это у меня есть работа, Перри.
— За нее платят. Я получаю деньги. Я подписала контракт. Так что это работа, — я теряла терпение и боялась, что проиграю.
— Я не буду это обсуждать. Пока ты живешь в этом доме, ты не будешь в этом шоу.
— Да? Так останови меня, — сказала я, скрестив руки, поражаясь своему упрямству.
Он тоже был удивлен. Он сел в кресло с тяжким вздохом и зажал переносицу.
Тихо заговорила мама:
— Перри, нас больше тревожит, что ты врала нам. Я думала, что ты больше не будешь так делать.
— Я извинилась, — пролепетала я, но не сдавалась. — И мне жаль. Я чувствовала себя ужасно. Я не могла спать, не могла есть. И я не тратила время зря, я каждый день пытаюсь найти работу. Это сложно. Никто не берет.
— Проблем не было бы, если бы ты все не испортила, — сказал папа. — У тебя был шанс на хорошую карьеру, но ты упустила его. Он был у тебя в руках, Перри. Мы так гордились тобой. Зачем нужно было все рушить? Зачем нужно добавлять себе проблем? Тебе нужно… подрасти.
Снова потекли слезы. Не от злости или смятения, а потому что я ужасно себя чувствовала. Мне не нравилось врать им, и мне не нравилось, что они так ко мне относятся.
Слезы катились по щекам, но я старалась держать себя в руках.
— Мне очень жаль, — сказала я, чувствуя себя невероятно беспомощной.
— Просто… иди, Перри. Нам с твоей мамой нужно о многом поговорить, — сказал отец, отвернувшись от меня. Словно он не мог больше смотреть на меня.
Я всхлипывала, вытирала слезы рукавом, пока шла по ступенькам. Все расплывалось перед глазами. Я почти споткнулась о последнюю ступеньку, но Ада оказалась рядом и подхватила меня под руку. Мы молчали, она отвела меня в свою комнату. Я разрыдалась и рухнула на ее кровать.
Я несколько минут плакала в одеяло, задыхаясь и всхлипывая. Ада гладила меня по спине, и я была благодарна за поддержку.
— Родители не понимают, — сказала я в одеяло, голос был приглушен.
— Что? — спросила она.
Я перевернулась на бок и слабо улыбнулась.
— Что Уилл Смит не так прост.
Она растерялась из-за моей фразы со времен школы.
— Не важно. Мне жаль, что они узнали.
— Они поняли, что ты знала?
Она кивнула. Конечно, она плакала. Они обвинили ее в том, что она врала, прикрывая меня. Я чувствовала вину за то, что втянула ее в это, в ложь. Я так ей и сказала.
— Все хорошо, — сказала она, облизнув палец и стирая следы туши со щек. — Они ругались. Папа наговорил много страшного.
— Мама, думаю, тоже не ангелом была, — отозвалась я.
Она склонила голову.
— Вообще-то… мама за тебя заступалась.
Я села.
— Правда?
Мы с мамой не были близки. Никогда. И ощущение, что она боялась меня… оно появилось не просто так. Я всегда чувствовала, что мама относится ко мне с осторожностью, тревожась за себя, а не меня.
— Ага. Говорила, что это может привести тебя к чему-то хорошему. Шоу. А не ложь про работу. Она даже сказала папе, что не важно, что у тебя нет работы, ведь ты живешь дома.
Это не было похоже на маму.
— Уверена?
Она пожала плечами и встала с кровати. Она посмотрела в зеркало.
— Не знаю, так она сказала. А потом папа накричал на нее. Сама знаешь, всякие глупости. И я убежала, пока могла. И потому я говорила тебе, балде, не приходить.
И что мешало написать чуть больше? Я не сказала этого. Она уже много для меня сделала.
Она посмотрела на меня.
— Так что будешь делать? Что скажешь Дексу?
Декс. Черт. Я впервые забыла о нем.
— Ты позвонишь ему? — она села рядом со мной.
— Я не могу ничего решить, — сказала я, хотя знала, что придется что-то ему говорить. Мы должны были встретиться в Сиэтле в пятницу.
Всего было слишком много. Голова кружилась, и я рухнула на кровать, закрыла глаза, мечтая закрыться от всего.
— Хочешь, чтобы я написала ему? — спросила она.
Я вздохнула.
— А ты можешь?
Она вытащила телефон из кармана моего пальто.
— Здесь же только один Декс?
Я кивнула.
— Хорошо, как мне писать? Прости, чувак, я ухожу. Навеки… — закончила она драматически.