Утро
В доме очень всегда любили смотреть новости - это являлось чем-то вроде традиции: каждое утро с 1969 года, когда за месяц до появления Аполлона-11, телевизор впервые появился в Мидл-Резиденс, и включался один из новостных каналов, по которому показывали жуткие сценки, местами заставлявшие смеяться, а иногда и плакать, ведь сколько ужаса и боли скрывается за такими короткими, практически ничтожными словами вроде "войны" и "теракта".
Ваэл проснулся от гула часов на первом этаже. Винтажные куранты, усеянные вырезанными по красному дереву элементами, вроде винограда пробили ровно десять ударов. Именно и столько требовалось жителям Мидл-резиденс, чтобы проснуться окончательно. В окна пробивались солнечные ярко-теплые лучи, хотя за окном температура на градуснике не поднималась выше -15 градусов по цельсию. По соседству от комнаты Ваэля можно было услышать, как распахивается одна дверь за другой, из коридора доносятся разговоры и хохот родственников. Ваэль медленно приподнимается и садится в кровати, на часах стоит дата - 23 декабря. Он встает с кровати и медленно подходит к двери, за ней слышно, как кто-то гремит тарелками на кухне, закипает чайник, et vita in plena adductius.
Мария разливала кофе по всем 7 кружкам, из чашек доносился крепчайший запах, знаменующий о начале дня. Весь дом был украшен лампочками, светящимся разным цветом, по стенам также были развешаны флажки, а на каждом окне крупного коттеджа стояли Рождественские горки, украшенные еловыми веточками. По старинной скрипучей лестнице спустился блондинистый голубоглазый человек средних лет, одетый в пижаму с огромным оленем, лицо мужчины было покрыто достаточно длинной бородой, доходящей до ключицы. Он прошел мимо просторной гостиной, чьи стены были покрыты забитыми книжными полками и прошел сквозь деревянную арку на кухню.
- Что за странный запах у кофе? - Спросил он, как только сел за барную стойку, протянув руку к одной из семи чашек
- Не трогай, Олли, это Блэк айвори, пусть сначала все спустятся сюда - ответила Мария, не отрываясь от желтой плиты с закругленными концами, стоящей на высоких ножках, на одной из комфорок дымилась и булькала ароматная кастрюля.
Собравшись внизу, семья расселась по коричневым кожаным креслам и диване в гостиной, она была обклеена белыми обоями с вертикальными золотыми полосами, которые, несмотря на свой срок годности, все так же светились волшебным цветом. Между сидячими местами расположился крупный прозрачный журнальный столик с ножками из красного дерева. Перед сидящими находился огромный камин, сложенный из кирпича, комнату и пламя разделяла лишь небольшая решетка с пиками, покрытая слоем копоти. Над камином висел телевизор, пожилой мужчина нажал кнопку на большом пульте, мигнуло ярким белым свечением и домашний кинотеатр включился. Как только он заработал, вокруг стих весь шум, все семь человек мгновенно замерли, лишь малыш Тарас продолжал возиться на руках у Марии. Старик, кряхтя, уселся на диван и закурил свою трубку, в форме лапы какого-то зверя с острыми когтями, на всей лапе были мелко вырезаны волоски, сама она держала в своих длинных пальцах раскрашенную голову человека в шляпе, с черными серпом и молотом на белом кругу.
Ведущий начал свой рассказ с новости о спасении тюленя из рук живодеров, в гостиной слышались вздохи облегчения, но вскоре он плавно перешел к теме войны, очередное обострение на Ближнем востоке, кровавые кадры резко заменили успокаивающий голос ведущего: дети, убегающие из разрушающихся, как песочный замок, зданий, женщины, которых увозили в неизвестность в ободранных пикапах с загадочными символами на них, раненые мужчины, от которых осталась лишь небольшая физическая масса, в глубине которой таилась пустота. Никто из них не знал, встретит ли друг-друга снова, наступит ли тот счастливый момент встречи, после которого все вернется на круги своя. У многих по лице было ясно, что даже надежды в них нет. Все это время в гостиной, где-то за тысячи километров от места событий, стояла гробовая тишина, лишь слезы на глазах некоторых говорили о многом. Тут резко снова вернулось на экран лицо того леденяще спокойного человека и пошла речь о переговорах в международном союзе, о том, как двести представителей разных стран, народов, мнений, не могли договориться об элементарных вещах. Вскоре выпуск закончился, лица зрителей на Мидл-резиденс то становились счастливее, то появлялся мрак и отчаянье. Конец все же оставался позитивным, местные новости стремились успокоить нервных зрителей по ту сторону экрана. Посидев еще с пару минут, все начали постепенно расходиться по делам: Мария и Олли на кухню, к ароматной кастрюле, старик и старуха начали собираться на променад к аптеке, молодой человек, (их внук Хирви), вызвался помочь. Еще одна девушка осталась следить за Тарасом, одновременно подготавливая дом к наступающему на хвост празднику, а восьмой член семьи... что ж, он тоже ушел куда-то из Мидл-резиденс по улице Фрисаелри, но его история нас не так интересует.