- Только теперь, Байрам, я понял, зачем к нам приходил Мешадибек...
Азизбеков, конечно, узнал о столкновении Рахимбека со слесарем. Да, Байрам уже больше не был безропотным простаком, которого хитрый хозяин мог водить за нос. Брошенное семя взошло.
Уже на следующий день, придя на завод, Азизбеков послал сторожа за Байрамом и вызвал его во двор.
Едва они поздоровались, как Мешади сказал прямо:
- Мне нужен дельный парень!
- Я сделаю все, что ты прикажешь, бек. Располагай мной...
- Нужен парень помоложе.
- В таком случае, лучше моего ученика Аслана не сыщешь.
- Тогда зови его сюда.
Байрам быстренько сбегал в цех и вернулся со своим учеником. Азизбеков пожал Аслану руку. Ему понравились живые и вдумчивые глаза паренька.
- Чей ты, братишка? - спросил Мешади с доброй улыбкой. - Кто твой отец?
- Я сын мастера Пирали.
- Знаю такого. Мастер хороший, но жаль, что он заодно с хозяевами.
Аслан вспыхнул. Он боялся, что Азизбеков теперь не станет ему доверять.
- Отец - одно, а я - другое. Козам один счет, овцам - другой.
- Конечно, сын обязан почитать отца, но гораздо лучше, когда каждый живет своим умом.
- Конечно, так лучше! У меня своя голова на плечах. Прислушиваясь к их разговору, Байрам внимательно следил за выражением лица Азизбекова и радовался, что тот доволен ответами Аслана. Казалось, будто не Аслан, а сам Байрам стоит перед взыскательным учителем и сдает экзамен. С каждым удачным ответом молодого парня Байрам глубже переводил дыхание и чувствовал внутреннее облегчение. Где-то в глубине его сознания зарождалась смутная догадка, которой он еще не находил названия. Но он чувствовал, что Мешадибек именно такой человек, на чью поддержку можно рассчитывать в трудную минуту. И он ждал доброго слова Мешадибека. Сейчас он очень нуждался в таком слове. Ему хотелось бы услышать, что он не одинок в своем споре с хозяином, что есть люди, готовые поддержать и защитить его. И чем больше нарастало в нем это желание, тем нетерпеливее относился он к беседе Азизбекова с Асланом. Но вдруг странный вопрос Азизбекова заставил его насторожиться.
- А как ты относишься, Аслан, к казакам и полицейским?
Аслан не понял.
- То есть как? - спросил он. - Что-то я вас не понимаю.
- Ну, скажем, если примут тебя, пойдешь служить в полицию? Выдадут тебе мундир, шаровары, сапоги.
В глазах Аслана загорелся и тут же погас гневный огонек. Он нахмурился и с презрением сказал:
- Нет, бек, по правде говоря, я их не люблю! Лучше босиком буду ходить, но к ним не пойду.
- Отчего же? - как будто добродушно спросил Азизбеков и, пристально взглянув на паренька, перевел свой взгляд на Байрама.
На губах Байрама задрожала усмешка. Вопрос Азизбекова удивил его своей несуразностью. Аслан ответил осмысленно, как мог бы ответить взрослый, много передумавший человек:
- Полицейские - это подлые люди... Твари, а не люди. Разве я не видел, как они стреляли в народ на улице?
- Значит, ты не хочешь, чтобы проливалась невинная кровь народа?
- Не хочу!
- Так, так... - протянул Азизбеков и медленно провел руками по густой черной бороде. Он больше не улыбался. И тон его изменился, стал серьезным. Вот что. Аслан: я имею для тебя одно поручение. Вечером придешь вот по этому адресу...
И Азизбеков, опустившись на скамеечку, на которой обычно сидел около ворот сторож, вытащил записную книжечку и, положив ее на колено, записал свой домашний адрес. Оторвав затем листок, он передал его Аслану. Парень прочел по складам: "Азиатская, 127".
- Хорошо, я приду. Азизбеков протянул ему руку.
- Смотри, буду ждать!
- На крыльях прилечу, бек. Уста Байрам знает меня. Жаль, что вы еще мало знаете...
Проводив парня долгим взглядом, Азизбеков оглядел пустынный заводской двор и обернулся к Байраму.
- Ну так что же ответил вам мой дядя?
- Хозяин сильно обиделся на нас, бек.
Рев гудка, возвещавший обеденный перерыв, прекратил их беседу. Рабочие высыпали во двор.
- Отойдем в сторонку, Байрам. Я должен кое-что сказать тебе с глазу на глаз...
Они вышли за ворота. Нещадно палило знойное, июльское солнце. Огромные клубы бурого дыма валили из маячивших вдали высоких заводских труб Черного города. На всем лежал толстый слой сажи. Ни один лист не колыхался на редких чахлых и запыленных деревьях акации.
- Так, говоришь, мой дядя сильно обиделся на вас?
- Да, бек, очень сильно.
- Байрам, не зови меня беком. Зови товарищем Азизбековым. Ведь мы с тобой товарищи!
То доброе слово, которое так страстно хотел услышать Байрам, наконец было произнесено.
- Спасибо, товарищ Азизбеков! - дрожащим от волнения голосом сказал он.
- Что же касается дяди, то нечего бояться его угроз. На днях должна начаться забастовка на многих заводах. Надо бы и вам примкнуть к ней...
- Когда, товарищ Азизбеков?
- День и час я сообщу. Объясняй товарищам, что всякие хозяева, какие бы они ни были - хорошие или плохие, все они враги рабочих. И никогда рабочий не сможет примириться с хозяевами: у них различные интересы... Откуда ты сам родом?
- Я из деревни.
- Вот и в деревне то же самое. Скажи, может простой пахарь примириться с помещиком?
- Никогда!
- Ужасная жара, товарищ Байрам. Особенно здесь, около завода. Сущий ад!
Они отошли в тень акации.
- Ты не думай, товарищ Байрам, что на свете ничего никогда не изменится, что рабочий будет вечно нуждаться в куске хлеба. Нет, Байрам, наступят лучшие времена. Рабочий заживет счастливо. Мы обязаны этого добиться. Но для этого и ты и твои товарищи не должны молчать. Все вы должны откликнуться на призыв рабочих других заводов. Только будь осторожен, Байрам. Среди вас есть доносчики.
Байрам кивнул головой.
- Я пошел, - сказал Азизбеков и на прощанье крепко полол Байраму руку.
Аслан сидел во дворе, на горке ржавых железных труб, и дожидался Байрама. На коленях у него лежал узелок с завтраком.
- Этот человек мне очень понравился, уста, - сказал Аслан, как только Байрам подошел к нему. Он нарочно не назвал Мешади по имени, показывая тем самым, что умеет хранить тайну. - Это, должно быть, очень большой человек...
Байрам взял сверток, развернул его, отломил кусок лепешки и, положив на него ломтик сыру и несколько стеблей зеленого лука, протянул своему ученику.