- Это будет известно, объявят, я думаю, - негромко ответил Азизбеков. А участие учителей на похоронах, разумеется, очень разумно. Гроб, я слышал, вынесут из городской мечети.
- Разве ты не знаешь этого наверняка? - удивился один из учителей, старик, опиравшийся на толстую палку. - Ведь ты...
Ему хотелось сказать: "Ведь ты всегда заправляешь подобными делами!" но, не решаясь высказываться при всех, старик оборвал на полуслове. Его огненно-черные глаза вопросительно смотрели из-под серых бровей на Азизбекова.
- Так я слышал, - сдержанно ответил Азизбеков. - Ну, а кто-нибудь из вас читал листовку?
- Как же! Одна была наклеена как раз на стену школьную. Я сорвал ее и дал другим учителям. Читали по-очереди... - Бадал Аскеров замолк на минуту. - Но, конечно, не все. К сожалению, среди наших учителей есть и монархисты. Сразу бы донесли инспектору...
- Бадал - молодец! Догадался сорвать и спрятать листовку, - сказал молодой учитель в очках.
- Иначе многие из нас не прочли бы, - объяснил Бадал Аскеров. - Еще полчаса, и полиция уничтожила бы их...
Разговор затягивался.
- Простите, но меня ждут, - извинился Азизбеков. - До свидания!
"А все-таки народ читает, задумывается, волнуется. Поработали мы не зря..." - размышлял Азизбеков.
Последний городской дом был уже позади, когда кто-то окликнул:
- Мешадибек, постой на минуту!
Азизбеков обернулся. Это был один из рабочих чугунолитейного завода Рахимбека, помогавший минувшей ночью расклеивать листовки.
- Я тороплюсь, дядя Ахмед. Поговорим по пути.
- Полицейские скребли стены, как хорошая хозяйка перед праздником. Увы, все листовки сорваны. Но бакинцы не поленились: от одного к другому весть облетела весь город. Сегодня во время обеда мы у себя на заводе собрали рабочих и дружно порешили бастовать в день похорон. Все, - вы слышите, товарищ Азизбеков! Все, как один, были за это. Покойного Ханлара любили, как родного...
Азизбеков кивнул головой, одобряя решение о забастовке.
- Очень хорошо, - сказал он. - Мы постараемся, чтобы и на других предприятиях ваш почин поддержали. Но у меня есть к тебе дело, дядя Ахмед. Я не смогу завтра наведаться к вам. Передай от моего имени всем товарищам, чтобы обязательно пришли на похороны. Сам понимаешь, какое это имеет огромное значение...
- Конечно, конечно, - подтвердил Ахмед. - Но хорошо бы знать, когда и откуда пойдет процессия.
- Этой же ночью сообщим...
Попрощавшись с Ахмедом, Азизбеков пошел быстрее. Подойдя к домику на Первой Баиловской, в котором жил Ваня, он как будто случайно бросил взгляд на окна. Шторы не были спущены. Значит, входить нельзя. Азизбеков зашел за угол и, надеясь встретить кого-нибудь из товарищей, начал прохаживаться в отдалении. Вдруг небо заволокли надвинувшиеся с моря свинцовые тучи. Где-то вдали сверкнула молния. В лицо Азизбекову ударило несколько крупных капель. Прохожие, предвидя сильный дождь, бросились к воротам и калиткам. Улица сразу опустела.
Азизбеков повернул обратно и снова, торопливо, как будто убегая от дождя, направился вверх по улице. Около ваниного крыльца он замедлил шаги, как бы раздумывая: а не переждать ли надвигающийся ливень под навесом... Окна все еще не были занавешены.
Русская женщина в шарфе догнала Азизбекова и, словно нечаянно, задела его локтем. Азизбеков узнал жену Вани и последовал за ней. Они прошли кривыми улочками в уединенный и безлюдный переулок. Только тут женщина обернулась.
- Мешади, - сказала она, - встреча не может состояться у нас. Пройдите вон по той тропинке до каменоломни. Товарищи соберутся там. Ночью к нам нагрянула полиция.
- Кого-нибудь взяли? Где Ваня?
- Ваня пошел предупредить товарищей... Коба ночевал у нас. Он выскочил в окно, выходящее на Вторую Баиловскую. Когда полиция вошла, он был уже далеко. Нас долго допрашивали - и меня и Ваню. Всю ночь продержали в участке... Будьте осторожны, Мешади. Вся полиция поставлена на ноги. Видимо, охотятся за Кобой. Жандармы побывали даже у наших соседей... - Она заторопилась. - Вы идите на каменоломню, а я должна оповестить еще одного человека.
С этими словами, не прощаясь, она повернула обратно и скрылась за углом.
Азизбеков, шагая по пыльной тропинке, тянувшейся к юго-западу Баилова, перебирал в мыслях события, о которых рассказала второпях ванина жена. "Наверно, в полиции уже знают о том, что мы в ответ на убийство Ханлара готовим забастовку, и хотят арестами помешать нам. Но как они могли так скоро узнать?" Азизбекова больше всего огорчало, что сыщики "проследили" ванину квартиру и нагрянули именно в ту ночь, когда там должен был находиться Коба. "Как же так? Как это случилось? Ведь Ваня прекрасный конспиратор! - озабоченно размышлял он. - Пренеприятная история. Надо быть гораздо осторожнее, переменить явку!" - думал Азизбеков, поднимаясь вверх по холму.
Хмурившееся небо разразилось сильным дождем. Вмиг потемнело, окрестности исчезли в неясной и сероватой мгле. По глинистым склонам холма и по тропинке понеслись вниз потоки бурой, как кофейная гуща, воды. Впереди, над печальными коричневато-желтыми холмами, сверкнула огненная молния. За серой пеленой туч прогрохотали сильные удары грома и заглохли где-то вдали.
Азизбеков сошел с утоптанной тропинки, на которой уже нельзя было устоять из-за быстрого мутного потока., и решил переждать дождь. Но ливень все усиливался. За несколько минут Азизбеков промок до нитки. Стоять на месте было бессмысленно. Сопротивляясь ветру, больно хлеставшему в лицо упругими каплями дождя, Азизбеков двинулся вперед, оставляя в набухшей глинистой почве глубокие следы. До каменоломни было всего десять пятнадцать минут ходьбы. Но каждый шаг давался теперь с огромным трудом. Азизбеков упорно шел вперед и, только поднявшись, наконец, на вершину холма, оглянулся, разглядывая, где бы пройти напрямик. В сгустившейся мгле трудно было ориентироваться. Идти приходилось наугад. Только слева, далеко, где находился рабочий поселок, вспыхивали и тут же гасли, заслоняемые сплошной завесой дождя, мертвенно-бледные огоньки.
Азизбеков до этого был в каменоломне всего один раз, и то ночью. Тогда его привел сюда Ваня. Ночь была темная, они шли наощупь, и Азизбеков так и не разглядел дороги;
Куда же идти? Оглядываясь, Азизбеков подождал минуты две-три. Капризы бакинской погоды были ему хорошо известны, он надеялся, что дождь ненадолго. Такие внезапные ливни обычно прекращались очень быстро. Мешадибек достал из кармана купленный вчера в столовой коробок спичек, чиркнул несколько раз, но ни одна спичка не загорелась. Видно, отсырели. Дождь понемногу затихал. "Сейчас и вовсе перестанет", - с облегчением подумал Азизбеков и взглянул в сторону, где, по его предположениям, должна была находиться каменоломня. У него мелькнула мысль: "Уж не разогнала ли непогода товарищей?" Он усмехнулся - таким несостоятельным было это опасение. Азизбеков бодро шагнул по тропинке. Дождь хлынул, как будто из последних сил, и внезапно оборвался.