– Женька, ты слышишь? Это он?
Я стиснул зубы и сжал кулаки.
– А кто же ещё? Он же обещал вернуться с собаками.
– Это совсем нехорошо.
– Тихо-тихо, Дашка! Я попробую его заболтать. Но и ты не бездействуй. Ищи всё то, что поможет тебе обороняться.
– Ты тоже ищи.
В моё лицо ударил луч света.
– А вот и я, – раздался голос сверху. – Я смотрю, вы решили разделиться, – Это, конечно, не входило в мои планы, но тоже нормально.
Сумасшедший братец подошёл к краю ямы. Здоровые псины на натянутых поводках встали рядом. Они тяжело дышали, из пастей капала слюна, поблёскивая в свете фонаря.
– Кто хочет первым поиграться с собачками? Есть добровольцы?
Брат Александра резко дёрнул поводки, и собаки угрожающе зарычали.
– Обещаю, если доброволец найдётся, то второго провинившегося я отпущу.
Сверху раздался хохот. Видимо, идея отпустить второго провинившегося показалась ему смешной.
Сумасшедший придурок снова натянул поводки. Когда его хохот прекратился, я услышал тяжёлое дыхание собак.
– Подождите, – произнесла глухим голосом Дашка. – Пожалуйста, одумайтесь. Зачем вам наши смерти? Убийство – это же тяжкий грех.
– Какие же вы смешные. А когда вы убивали моего брата, вы тоже про это думали?
– Мы не убивали его! – заорала Дашка, и голос её сорвался. – Это был несчастный случай.
– И сейчас тоже будет несчастный случай. Собаки загрызут зазевавшихся туристов. Бедные животные совершат великий грех, и будут очень раскаиваться за это.
Братец задрал голову кверху и снова захохотал.
– Хотя, я могу предложить вам вариант номер два. Я прихватил с собой канистру с бензином. Вы же сами заговорили о грехах. Помните, как избавляла от грехов святая инквизиция? Она очищала их животворящим пламенем.
– А почему ты не рассматриваешь вариант, чтобы просто отпустить нас? – зло сказала Дашка. – Или передать в руки полиции. Они во всём разберутся.
– Они уже раз разобрались, – задумчиво пробормотал сумасшедший и направил луч фонаря себе в лицо. – Сегодня вершить правосудие буду я!
– Тебе этого очень хочется, – не выдержал и выкрикнул я.
– Послушайте же, – закашлялась Дашка. – Отпустите нас. Мы сами пойдём в полицию.
Я обтёр лицо ладонью.
– Дашка, не надрывайся. Ты же видишь, это никакая не месть, ему просто нравится мучить и убивать. И неважно человек это или зверь. Он сам животное.
Братец Александра навел луч фонаря мне в лицо.
– С чего бы вдруг такие изречения?
Я прикрыл глаза рукою. Меня пробило на истерический смех. Я ответил ему сразу, как чуть-чуть успокоился:
– С чего? Да, с того, что вся твоя месть, это прикрытие. Для того чтобы убивать! Ты получаешь удовольствие от этого. Тебе нравится, когда люди мучаются. Я думаю, что ты даже от этого кончаешь!
– Заткни свой рот, мразина! – завопил псих с собаками.
Я убрал ладонь от лица, меня всего заколотило от гнева:
– А то что?! Собачек своих мне скинешь?! Скажи мне, стоило растить их и тренировать, чтобы они здесь подохли! Даже, если они меня загрызут, ты же бросишь их здесь! Ты не полезешь за ними! Ты просто больной ублюдок. И брата твоего мы не убивали! Ты сам себе это придумал!
Луч фонаря заплясал по яме.
– Ты сомневаешься в том, что убил моего брата?
Я судорожно сглотнул и сплюнул себе под ноги.
– Да, я в это не верю. Ты просто узнал про розыгрыш и решил провести его по своим правилам. Докажи, что я убил твоего брата! Давай, предъяви нам доказательства его смерти!
Сумасшедший ничего не ответил, он просто стоял и светил мне в лицо, словно ему нечего было ответить.
Видя его замешательство, я продолжил давление:
– Ну, что ты замолчал?! Тебе нечего сказать?! Может, расскажешь нам кто ты такой? Откуда ты взялся?
Он подался назад, собаки угрожающе зарычали, а затем залаяли. Послышался металлический лязг, и на мою голову полилась остро пахнущая жидкость. Глаза моментально защипало, я отпрыгнул, в сторону и упал на колени. Раненую ногу пронзила вспышка боли. Струя жидкости снова полилась на голову, щедро забрызгивая всё вокруг. Бензин, сообразил я, принюхавшись, этот козёл не шутил, когда говорил про него.
– Ты не слишком торопишься? – спросил я, загораживая голову от льющейся струи руками.
Братец встряхнул пустой канистрой и откинул её в сторону.
– Тороплюсь. Скоро рассвет.
Он поднял голову кверху и пронзительно завыл. Я невольно отшатнулся в сторону, так нелепо и жутко это выглядело.
– Я решил собачек оставить для твоей подруги, – продолжил он, как ни в чем не бывало, прекратив выть. – Твои грехи очистятся огнём.
Меня затрясло.
– Ты так и не ответил мне, – выкрикнул я, клацая зубами. – Это месть или всё-таки развлечение?