А виновата во всем Аделайза, размышлял Керин. Ведь это она приставила к нему эльфицу — хотя и сам он сделал ошибку, связавшись в Аделайзой. И хоть он себе в этом и не признавался, но в коровник-то он с ней отправился именно затем, чтобы, несмотря на укоры совести, покончить наконец со своей затянувшейся невинностью. В его возрасте это уже удалось многим юношам, если, конечно, верить их хвастливым россказням о неслыханных утехах блуда.
— Я ведь тебе говорила, что он мне ничего не сделает, хи-хи-хи! — зазвенел голосок Белинки, снова засветившейся в полную силу и бешено отплясывавшей в воздухе.
— Да уж! А меня он мог убить — из-за тебя!
— Ты этого и заслуживаешь, бесчувственное чудовище!
Керин вздохнул. Джориан не обучил его, как избавляться от надоедливых духов.
— Пожалуйста, Белинка, успокойся — мне поспать нужно. А что сказала бы Эрвина, если бы из-за тебя я вернулся домой в деревянном костюме?
— Ладно уж, ладно, о могущественный владыка Керин! Спокойной ночи!
Гарик не возвращался, — видно, квартирмейстер подыскал для него другое жилье. Но Керину все равно не спалось. Он клял себя за то, что нарушил одно из правил, преподанных Джорианом. Говорил же брат:
— Главное, малыш, продвигайся быстро, но без шума, не привлекай внимания к себе. Никакой игры на публику, никакой похвальбы, никаких жалоб, ссор и, главное, никаких стычек ни с кем. И не забывай: лестью можно добиться чего угодно.
Остаток пути Керин и Гарик демонстративно не обращали друг на друга ни малейшего внимания. На вторую ночь квартирмейстер отвел юноше комнату, в которую поселил еще пожилого банковского служащего из Метуро. Тот держался замкнуто и не замечал порхания Белинки. Вечером третьего дня дилижанс вкатился в северные ворота Виндии, столицы Виндийской Республики.
Путешественники выбрались из дилижанса и построились. Начальник стражи, в великолепном шлеме из позолоченной бронзы, двинулся вдоль шеренги новоприбывших, спрашивая у каждого его имя, происхождение, род занятий и другие сведения, а стражник отмечал ответы на дощечке. Другой стражник привязывал красными тесемками мечи к ножнам, и меч Керина в том числе.
Наконец начальник отступил немного назад и произнес речь:
— Добро пожаловать в Виндию, дамы и господа! Желаю вам приятного пребывания в нашем славном городе. У нас много исторических памятников и библиотек, есть и зоопарк. У нас даются театральные представления на любой вкус — от тех, что подходят для детей, до постановок, которые удовлетворят даже самых... гм... изощренных ценителей. Постановка пьесы Пизона «Фальшивая Корона» возобновлена в Императорском Театре; поэт Эдредус продекламирует во Дворце Культуры свою эпическую поэму «Море Крови» в восьмидесяти четырех песнях, а во Дворце Удовольствий выступает мадам Зиска, которая выбирает из публики добровольцев и... но вы лучше сами увидите, что она с ними делает.
— У нас есть стадион, на котором команды любителей игры в мяч упражняются на открытом воздухе, в этих занятиях могут принимать участие и иностранные гости. У нас есть плац, на котором ежедневно проходят учения подразделений нашей армии и гражданских блюстителей порядка. Через два дня, если позволит погода, армейский оркестр даст на плацу концерт. Если вы пройдете полмили на север, то окажетесь на великолепном пляже.
— А сегодня вам лучше оставаться в гостинице. Днем наша команда игры в шлепомяч одержала победу над командой Оттомани, и не исключено, что некоторые граждане предадутся чересчур безудержному ликованию. Кроме того, через шесть дней состоятся выборы в палату бургомистров, и сейчас кандидаты проводят свои предвыборные кампании. Когда сталкиваются приверженцы враждующих партий, возможны уличные стычки.
Пассажиры снова забрались в дилижанс, который медленно двинулся дальше по городу. По сравнению со спокойной аккуратной Кортолией Виндия казалась более оживленным и красочным городом. Кое-кто уже начал отмечать спортивную победу: болельщики с криками бегали по улицам, крича и размахивая большими кружками.
Там и сям на фасадах домов, выходивших на улицу, были прикреплены плакаты. Они гласили: «Фритугиса выбирает народ!», или «Голосуйте за Беоннуса, друга угнетенных!», или «Виктрон — значит опыт и честность!», или «За Итмара, врага системы!»