— Мне никогда не снилось, что я летаю, — огорченно произнес Олег. — Вот что падаю — это да, сколько угодно. Но я никогда не летал. А очень хотелось… в детстве. Да вот только мои сны всегда были правильными до отвращения! Или я их просто не запоминал. Всякие битвы, машины, звездолеты, туннели с маньяками… или этот эффект, когда хочешь убежать, но бежишь на месте… вот это последнее, может, единственное, что может считаться нелогичным… хотя… как правило, я увязал в какомнибудь болоте или в зыбучих песках… Правильные сны… Воспоминания, какие-тособытия, которые происходят так, а не иначе… Но придраться к моим снам в отношении нелогичности нельзя. Я ходил на двух ногах, по потолку не ползал, как муха, не ел железо, и борщ в моих снах всегда пах борщом, а пиво — пивом, а не канифолью или, там, фиалками!
— Мои сны тоже, — сказала Ольга после недолгого молчания. Борис снова кивнул. Алина потерла бровь.
— А то… что мертвые во сне разговаривают?.. это как?
— Мертвые, в смысле убитые в твоем сне? Или те, кого ты видела мертвыми в реальности, а во сне они разговаривают с тобой именно в таком виде, каком ты их видела?
— Второе.
Жора ненадолго задумался, потом заявил:
— Думаю, это можно отнести под исключение из правила.
— А видеть во сне живыми тех, кто наяву давно умер?
— А это вообще нормально. Они же люди. Выглядят как люди. Говорят, как люди. Они — правильные. Память не считается.
Алина прикусила ноготь указательного пальца, потом сказала:
— В таком случае мои сны полностью соответствуют моим знаниям и мироощущению. А исполнение в них какихто вполне земных желаний тоже можно считать вполне логичным, потому что у меня совершенно нефантастические желания.
— Заветные мечты, — пробормотал Виталий с легкой усмешкой. — Можно сказать, что я тоже вижу вполне правильные сны.
Остальные переглянулись, потом Кристина торжественно произнесла:
— Да. Вот оно что! Мы все видим правильные сны.
— И что с того? — поинтересовалась Марина. — Что это дает?
— Если человек видит правильный сон, то как он поймет, что это сон? — вкрадчиво спросил Жора. — Очень многие люди, я бы сказал, большинство, видя сон, довольно часто осознают, что они спят. Так или иначе. Вы во сне когда-нибудь осознавали, что спите? Я, например, нет. Я всегда сплю очень крепко. Словно проваливаюсь в другую реальность. А потом открываю глаза в этой. Но мои сны… слишком примитивны, и в них очень редко исполняются мои желания. Да еще так масштабно, как в нашем… сне. И я, как правило, очень быстро их забываю. Они реальны, пока я сплю. Но когда просыпаюсь, они перестают иметь всякое значение. С этим сном все иначе.
— Что значит — осознавать себя во сне? — Марина нахмурилась. — Я либо сплю, либо нет!
— Я тоже!
— И я.
— Никогда не осознавал себя во сне. Мне рассказывали — много раз. И я неоднократно пытался. Но не получалось.
— Я тоже.
Остальные снова согласно закивали, азартно блестя глазами.
— Осознавала — и довольно часто.
Все повернулись и недоуменно взглянули на Алину. Та подтверждающе кивнула.
— Да, это действительно так.
— Погоди, — сердито, почти обвиняюще сказал Жора, — это еще почему? Ты портишь всю мою теорию!
— Тем не менее. Сейчас объясню, — Алина задумалась, потом подняла голову и начала слегка покачиваться на стуле. — Представь, ты видишь сон, и у твоего собеседника во сне короткие черные волосы. Ты отворачиваешься, а когда снова смотришь на него, у него длинные… ну, скажем, рыжие волосы. Это логично?
— С одной стороны, нет. Но с другой стороны, — Жора начал яростно тереть подбородок, — с другой стороны, почему бы у человека не может быть длинных рыжих волос? С этой стороны — логично.
— В смысле, правильно?
— Ну да. Скорее, это неточность.
— Сны не могут быть логичными полностью. Я думаю, Жора, так не бывает. Можно сказать, что сны довольно часто полны таких неточностей. Мелочей. Нет фантастических существ или людей, выпадающих с девя-того этажа и тут же встающих и идущих себе гулять… но есть неточности. Мелочи. Тебя удивит вот такая мелочь, о которой я тебе сказала?