Под ноги одинокой посетительнице сквера бросились, виляя хвостами, пара лохматых созданий – две знакомые бродячие собаки. Рыжая с порванным ухом и большая белая с черными «носочками». Четырёхлапые активно подпрыгивали, терлись об ноги и вообще всеми доступными методами выражали радость от встречи. Женщина, присев на лавочку, достала из сумки оставленные с обеда кости, высыпала возле себя. Собаки без дополнительного приглашения набросились на еду под рассеянным взглядом благодетельницы.
Женщину звали Лиза, но сейчас ей было почему-то все равно, кто она и как ее зовут. Она просто проживала редкий момент тишины и единения с замирающей природой в полупустом городском парке. Накопившаяся за неделю или год усталость притупила все чувства и эмоции. Возможно, именно поэтому она никак не отреагировала на плавно начавшиеся видоизменения в облике знакомых питомцев. Животные, не отвлекаясь от еды, начали медленно расти, становились выше в холке, увеличились и удлинились головы, пасти, когти, зубы. Лиза это отмечала, но как-то равнодушно. Краем сознания понимала, что так реагировать неправильно, что пора, наверное, испугаться, удивится, с криком убежать (как минимум до ближайшей аптеки) но страха почему-то не было. Она спокойно продолжала гладить уминавших кости зверей (и ничего, что ей тысячу раз говорили, что так делать нельзя)), рассеяно пропуская сквозь пальцы изрядно удлинившуюся жесткую шерсть с элементами шипов, почесывая за длинным ухом, умильно щелкая по мокрому носу, который привычно тыкался ей в руку. Ну да, нос стал в несколько раз больше, но радости то на этих мордах меньше не стало. Искренней безудержной радости, именно той, что ей последнее время не хватает. На такую даже со стороны смотреть приятно. А вид носителя ценной эмоции - это такие мелочи… Животные ведь не виноваты, что у очередного человека похоже стремительно едет крыша…
– А вот и наша Стерва. Вы на нее полюбуйтесь. Спокойно отдыхает на лавочке, пока мы тут с ног сбились, вытягивая крохи ее эмоций для настройки перехода. Ты обещала несмотря ни на что, вернуться к вспышке сверхновой, а сама невозмутимо играешь дурацкую роль статиста на задворках мира, – послышался у Лизы над головой женский голос.
Повернувшись к говорящей, посетительница парка с опозданием почувствовала-таки некоторое удивление, но скорей от размеров «бедствия» в виде галлюцинаций. Похоже, идти придётся не в аптеку, а сразу в больницу. Настолько реалистичные глюки, это уже серьезно.
Перед ней стояла красивая темноволосая женщина лет сорока, одетая в ладно сидящий темный комбинезон. Странные приспособления на бедрах и руках незнакомки, напоминали экипировку Лары Крафт в одноименном фильме, обувь была явно рассчитана на марш бросок по горной местности, а яркий синий отлив темных волос навевал мысли о каких-то ролевиках. Но, если довольно непривычный облик незнакомки еще можно списать на обычную экстравагантность (чего только не увидишь в городском метро), то изменения окружающего пейзажа в индивидуальные характеристики конкретного персонажа явно не вписывались. А окружающий мир уже явно «подгулял». За спиной у говорящей вместо привычного пусть и довольно мрачного кленового парка, просматривались какие-то развалины, причем явно не отечественных построек, а чего-то более мегалитического, массивного, еще и тонущего в клубящемся плотном тумане. Красивый впечатляющий кадр из фильма про утерянные древние цивилизации, но явно не стандартный городской пейзаж.
– Почему Стерва? – спросила немного удивленно Лиза, решив отложить на потом разборки с пейзажем. Изменившийся до неузнаваемости городской парк ее не особо трогал, а вот обращение почему-то вызвало отголоски эмоций на фоне общего, однозначно ненормального пофигизма. Кем-кем, а стервой Лизу по жизни ни разу не называли. Равнодушной скотиной – было, эгоистичной заразой, дурой, льдиной бесчувственной конце концов, но и все. Слишком ровной, правильной, и, вероятно, ленивой личностью она была для такого громкого именования. Вытирать ноги о мужчин, беря в оборот всех подряд, что положено стерве по статусу, Лиза не умела. Хотя иногда такое умение пригодилось бы. Но, то совесть не к месту тявкает из тумбочки, то жалость по рукам бьёт, то лень воротит нос от очередного готового упасть к ногам трофея: «с ним же потом что-то делать нужно, брось каку».