– Потому что. Сущность ты такая. А от себя не убежишь, как не старайся втиснуться в костюм пай-девочки.
– А я-то думала что просто прилично носить его не умею, – улыбнулась неожиданно Лиза. Это сравнение, нашло отклик в ее словно заснувшей душе. Наверное, это именно то, что она чувствовала всю свою жизнь, поступая правильно, так, как совесть велит, так, как предписывали нормы поведения, вежливость, социальные стандарты, ожидания близких людей, привычка и, в конце концов, логика. Вроде бы все как надо, а иногда ощущение, что она добровольно сковывает сильные дикие крылья. Да действительно, это иногда смахивает на неудобный наряд или трудную роль.
–Да, да, вот так, сбрасывай свою овечью шкурку и пошли скорей, пока просвет не закрылся. А то скоро сюда шенгеры налетят, опять твоим «песикам» уши погрызут, а Лезгину потом зашивай. - одобрительно кивнула женщина и махнула рукой, призывая идти за ней. И Лиза пошла. Неожиданно легко, без сомнений, сожалений. Пройдя несколько шагов, она осознала, что изменились ощущения при движении, словно дорога стала мягкой и пружинистой. Удивленно обернувшись, чтобы понять, что не так и когда это старый асфальт успел преобразоваться в мягкий луг, она с недоумением обнаружила на том месте, откуда начала движение – себя, валявшуюся у обочины словно сброшенный костюм. Но если она явно не там, а здесь, то, что она теперь такое? Бестелесный дух? Так просто и легко? А говорят, умереть это страшно…
Лиза, вернулась обратно и с интересом уставилась на свое тело, лежавшее у обочины. Присела.
Выглядел этот «костюм» как сдувшийся шарик в форме человека. Любопытный угол обзора, в прямом смысле давал возможность посмотреть на себя со стороны. Женщина недовольно вздохнула, признавая, что явно нужно было, худеть и активней заниматься спортом. Как-то совсем не эстетично смотрятся эти ляжки, подозрительно дряблые предплечья… Прямо мечта каннибала – 65 килограмм совсем не спортивного мяска. А в зеркале с утра, вроде бы, все не так плачевно выглядело. Великая сила самовнушения? Или тело без души всегда так плохо смотрится, даже если душа еще рядышком болтается?
Лиза ощущала себя странно. Это все конечно хорошо (в смысле плохо, но потом разберемся), но остается второй актуальный вопрос - если она, по крайней мере то, что она всю сознательную жизнь считала собой, лежит перед ней, то что же такое она теперь? По ощущениям – явно не мертва, скорей избавившаяся от неудобного платья, не более. Интересно. Женщина задумчиво потерла переносицу и тут же перевела взгляд на свои вполне материальные хоть и несколько просвечивающиеся руки, словно они прямо сейчас создавались из тумана. Впрочем, полупрозрачность конечностей довольно быстро исчезла (чтобы не пугать неокрепшую психику?) и теперь Лиза изумленно смотрела на вполне осязаемы длинные пальцы, светлую, чуть ли не светящуюся изнутри кожу, аккуратные, но непривычно длинные и крепкие ногти. Эти явно не расслоятся от мытья посуды или отсутствия каких-то витаминов. Впрочем, такими руками подобную работу вообще грех делать. Лиза провела рукой по коже – бархатистая, полное отсутствие волосков. От пальцев и вплоть до плеча, левую руку покрывает идущая спиралью замысловатая золотисто-оранжевая татуировка. Переведя взгляд дальше, Лиза с удивлением осознала, что полностью обнажена, но это почему-то не доставляет дискомфорта. Может причиной тому было не соотношение этого тела и ее самой? Она как будто рассматривала какое-то произведение искусства, (а кому придет в голову одеть статую Афродиты в музее?). Обнаруженные новые ноги были длинными, стройными, без признаков начинающегося целлюлита, знакомых с детства шрамов, постоянных мозолей и следов «пятнистого» летнего загара от обуви. Выше - плоский живот, вот только грудь, увы, не меньше чем была, правда теперь она более удобной формы, такая и без белья не будет болтаться при беге. От пупа начиналась татуировка, подобная той, что на левой руке, рисунок пересекал живот, спускался в пах и плавно оканчивался уже на правом бедре.
– Я отхватила новое проапгрейденое тело? – задумчиво спросила женщина, прикидывая, когда это у нее организовалась такая запущенная форма шизофрении. Удивления она практически ощущала. Где-то на краю сознания в обморок норовила упасть логика, страх, неприятие, непонимание, но вот на переднем плане была одна эмоция – радость. Огромная, затмевающая все, бешеная и какая-то яростная, словно дикий зверь внутри нее ощутил приближение давно желанной свободы. Никогда на своей памяти Лиза не помнила подобных эмоций.