Отняв руки, Серафим резко выдохнул (по проскочившей судороге на лице, Лиза поняла, что данный процесс был-таки болезненным) и сфокусировал свой взгляд на спутнице. Его лицо скривила недовольная гримаса.
– А ты что себе думаешь?
– А что я?
– Почему не видоизменила тело?
– Я?
– Ну не я же! Я тебе отправил точные биологические параметры местных морозостойких имерян.
– Это кто такие? Куда отправил? В рельсу?
– О, высшие…Ты долго будешь прикидываться человечкой?!
– Но я и есть человек!
– А я вижу перед собой архаи!
– Ты видишь перед собой недоразумение! Я – человек! Я чувствую себя человеком! – на глазах у Лизы невольно выступили слезы от элементарно отсутствия аргументов, для обоснования своей позиции. Она совсем не ощущала себя тем, мега-сильным существом, которым, по словам ее спутника, являлась, и не понимала, почему выглядит именно так. Руки, ноги, голова, стандартный набор человеческих ощущений, и новая внешность, вот и все, что у нее сейчас было. Да работает новое тело временами немного странно, но по каким законам оно это делает, для девушки оставалось загадкой за семью печатями. Но как это объяснить стоящему перед ней монстру?
– Ты почему-то считаешь себя человеком, но не являешься им. Поверь мне, это существенная разница, – возразил ей Серафим.
– Возможно. Но я ничего с этим поделать не могу! Я не получала твоих «параметров» и понятия не имею как можно вот так преобразится! Просто не умею!
Серафим внимательно на нее посмотрел, определенно намереваясь сказать что-то нелицеприятное, но только шумно выдохнул, отвел глаза и сквозь зубы тихо выругался. Впервые Лиза не поняла, что именно он сказал. Слова звучали как помесь шипяще-гортанных звуков, но по интонации это точно было ругательство. От растерянности она опустила взгляд и тут же спешно перевела его на горы, обнаружив, что стоящий перед ней мужчина абсолютно обнажен, а анатомические особенности некоторых частей тела, имеют определенное сходство с человеческими. Странная адаптация к холоду – раздеваться и перекрашиваться.
– А… Ты одевается не планируешь?
– Что?
– Ну… Тебе вероятно холодно… Отморозишь еще что-нибудь…– стараясь не слишком выдавать свое смущение, пробормотала девушка и вздрогнула от разразившегося хохота. Серафим смеялся так, что у него на глазах выступили слезы, а сам он едва не согнулся пополам.
– О, Высшие… Стесняющаяся архаи… Архаи-скромница! Нет, это просто – выше моих сил! Ты могла выбрать более гуманный способ убийства, чем смерть от смеха?
– Извини, всегда отличалась в этом смысле оригинальностью, – пробормотала Лиза, недоуменно хмурясь.
– Даже не сомневаюсь, – хмыкнул, отсмеявшись, зеленокожий нудист, и, протянув руку к земле, сделал несколько резких движений. Верхний покров пыли словно сдуло ветром, а спустя пару мгновений эта пыль уплотнилась в единой горизонтальной плоскости, структурировалась, и обратно на землю уже опустилось тонкое и довольно большое покрывало цвета глины. Серафим разорвал полученную ткань одним уверенным движением ровно пополам, и из одной части непринужденно соорудил себе своеобразную римскую тогу.
– В таком виде я для тебя более приемлем?