— Может, предложить сержанту Бадису к нам присоединиться? Он все равно не спит.
— Лучше не сегодня. Бадис расстроен, что с присвоением нового звания ему не дали свой отряд, но скоро он успокоится. — Нертера наградила возящихся на полу Ракшу и Грифа нежным взглядом. — Еще скучать по нам будет, когда уйдет. Как бы ему ни хотелось командовать, оставаться со своей семьей гораздо важнее.
Я согласно кивнула и опустила глаза на отцовскую куртку, на которой сидела. Именно в нее он, словно выпавшего из гнезда птенца, укутал меня при первой встрече, чтобы поднять на руки и отнести домой. Разумеется, они с мамой не могли позволить маленькой девочке погибнуть от голода, но от этого я не перестала быть для них лишь несчастной маленькой девочкой — чужой девочкой, не родной. Весь день решение уйти не вызывало у меня ни капли сомнений, пока я изучала новые локации и знакомилась с новыми людьми, однако после слов Нертеры мне вдруг сделалось очень тоскливо. Теперь я будто бы осталась совсем одна.
— Да у тебя глаза на мокром месте. — Нертера, поколебавшись, погладила меня по плечу. — Ничего, так всегда в первый день. Казарма кажется страшной, люди — неприветливыми, но это очень быстро проходит. Сейчас тебе нужно поспать.
— Да, наверное… нет! — резко спохватилась я. — Можно мне выйти на улицу?
— Конечно, — захлопала ресницами она.
— Я скоро вернусь!
Пролетев лестницу и на цыпочках преодолев помещение первого этажа, где по большей части уже царила сонная тишина, я толкнула тяжелую дверь. Затем высоко вскинула голову и замерла, глядя на неподвижные желтые звезды.
Глава 4
Следующие три месяца, как и обещал мне капитан Йора, я жила на тренировочной площадке. Меня это полностью устраивало: я видела несказанной красоты восходы, провожала закаты, а порой и ночевала прямо на улице, не имея сил подняться и добрести до казармы. Я чувствовала на своей коже душистый, изменчивый ветер вместо застывшего воздуха Города и слушала чарующие шорохи и посвистывания, которые брались непонятно откуда и никогда не затихали. Под землей практически не было звуков, и теперь я с трудом представляла, как вообще можно было существовать в такой тишине.
Разведчики выдавливали из меня все соки, беспощадно наполняя своими знаниями, и лишь один Гриф периодически проявлял сострадание: когда я, едва передвигая ноги, приходила к нему после десятикилометровых кроссов от Ваху и занудных лекций от Бадиса, он предлагал мне выпить чаю и просто посидеть на траве, вместо того чтобы брать в руки саблю.
— Все равно мозгоедов обезглавливать будем мы. Не мучайся, отдохни лучше.
— Зачем я учусь стрелять, если пули для них несмертельны?
— Понимаешь, — глубоко вздохнул Гриф, закидывая руки за голову, — когда эти твари напирают со всех сторон, одной сабли начинает не хватать. Пули их задерживают, выигрывают для нас время, но расходовать их нужно с умом: мы очень давно не находили новые боевые припасы. Вряд ли их много осталось в округе. Ты ведь тренируешься на пневматике? А во времена моей юности новобранцев обучали на огнестреле. Все меняется… на Бете вон вообще запретили стрелять без прямой угрозы для жизни. Скоро пистолеты останутся только у руководителей отрядов, да у важных шишек вроде капитана Гюрзы, помяни мое слово.
— Раз так, я должна хорошо владеть холодным оружием. — Я поднялась на ноги и принялась подвязывать к поясу сабельные ножны. — Давай начинать.
Гриф проводил меня унылым взглядом до центра площадки. Когда капитана Йоры не было рядом, он проявлял чудеса лени и старался даже не двигаться без необходимости.
— Точно?
— Мне ведь нужно заставить Ракшу хоть немного попотеть на сдаче нормативов.
В действительности победить молодого разведчика я даже не надеялась. Гораздо больше шансов у меня было бы с тем же Грифом: он не был так фанатично предан своему делу, как его младший товарищ. Родители еще в подростковом возрасте отправили Ракшу служить в гвардию, а уже к семнадцати годам он понял, что хочет большего, и потребовал перевода в разведку. Затем, спустя еще несколько лет, решил, что и этого ему недостаточно, и сделался тенью капитана Йоры, рассчитывая попасть в его отряд, который на тот момент уже считался некой местной элитой. Ракша был младше меня, но я нисколько не удивилась, когда на контрольных тренировках он с огромным перевесом обошел меня по всем статьям. По всем, кроме стрельбы.
Нертера каждый день преподавала мне обращение с пневматическим оружием — эта область не требовала тех титанических усилий, какие я вынуждена была прикладывать на занятиях с Ваху, и в целом нравилась мне, однако, когда Ракша дважды промахнулся по мишени, я решила, что он попросту нездоров, ведь буквально вчера он стрелял гораздо лучше, причем из самых разных положений. Судя по немигающему цепкому взгляду, Йора сделал похожие выводы. Однако причину его недуга он определил несколько иначе.