Парни послушно заржали.
— Но ведь я заслужил право на обучение! — выдохнул Джаспер в отчаянии. — Я сдал вступительные экзамены! Отлично сдал! Я могу здесь находиться, и тебе, Вальтер, это прекрасно известно!
— Твое право, овцепас, — исполнять приказы высокородных! — голос Вальтера Шефера был шершаво-скрипуч и безжалостен. — Не перечить и не задирать свой навозный пятак! А чтоб ты наконец-то усвоил урок, я решил воспользоваться… инструментом…
Он замолчал с паскудной ухмылкой на породистом лице, а Джаспер Лид похолодел. В правой ладони Вальтера поблескивал прямой и грозный, явно наточенный кинжал с инкрустированной перламутром рукоятью.
«Прежде они не брались за оружие!», — с ужасом подумал Джаспер, но лишь сильнее сжал кулаки, одновременно ища глазами палки, камни, осколки и обломки… Да что угодно, лишь бы повысить свои мизерные шансы против боевого клинка!
Невзирая на опасность, юноша не помышлял о побеге. Он не трус и станет сражаться, чтобы там не мнили эти подлые лорденыши!
В который раз Джаспер Лид, — безгрошовый подросток-простолюдин, по воле случая ставший студентом Линарского Королевского Университета, вел неравный бой со своими сокурсниками. С циничными и равнодушными юнцами — отпрысками благородных фамилий, съехавшимися в столицу со всех уголков Королевства Эрлия ради престижных дипломов выпускников.
Линарский Университет пять столетий давал образование юным оболтусам, а противостояние Джаспера с однакашниками началось с первого учебного дня. С первого учебного часа, когда восторженный юноша в штопано-латаной и немодной одежде обратил на себя внимание Вальтера Шефера — единственного наследника графа Фридриха Шефера из далекого Дорстая… И примкнувших к нему сыновей прочих благородных фамилий…
Первое время Джаспер, робевший и стеснявшийся всего и всех, привычно терпел тычки и подножки, удары, оскорбления, проделки и невинные шалости, что с каждым днем становились все более изощренными и жестокими.
Преподаватели университета — высоколобые умники в мантиях, бородах и моноклях, наблюдали сквозь пальцы за издевательствами и проказами, учиненными благородными студиозами над деревенским выскочкой. Несомненно, студенческий статус давал Джасперу некую защиту от совсем уж гадких выходок. Правда, лишь отчасти.
Так продолжалось весь первый семестр, начало второго…
Все изменилось два неполных месяца назад. Беспечной и радостной весной, приближавшей конец учебного года, экзаменационные испытания и долгожданные летние каникулы.
В тот теплый, апрельский денек Джаспер, допоздна засидевшийся за одной увлекательной книжицей, позабыл подготовить урок. Вдобавок он опоздал к началу занятий, отчего получил нагоняй от преподавателя словесности Матунсона. Принципиальный и нелюдимый Матунсон с первокурсниками не церемонился. Влепил ему минимальный бал и на протяжении всей лекции доставал Джаспера придирками и попреками. А после урока юноша, и без того расстроенный единицей и колкостями учителя, обнаружил в своем портфеле дохлую, начавшую разлагаться крысу…
Эта пакость, эта тухлая вонь и копошащиеся в брюхе гибкие черви, стали каплей, переполнившей бокал джасперова терпения.
Тем солнечным, апрельским деньком, поджидавшие его Вальтер со товарищами, наткнулись не на робкое принятие каждодневной взбучки, но на яростный отпор. Кулаки крепкого и здорового юноши, с младенчества привыкшего к тяжкому труду жителя королевских деревень, вдоволь натанцевались с дворянскими физиономиями, одарив их множеством фингалов и кровоподтеков. Ему тоже здорово досталось. Однако, уже после побоища, сидя на берегу Торского озера, избитый в кровь, в грязной и порванной одежде Джаспер почувствовал себя великолепно. В нем проснулась гордость. Он — мальчишка-простолюдин, лишь по воле планиды занявший место рядом с детьми знатнейших людей Эрлии, осознал, наконец, что ничем их не хуже.
И уже на следующий день, когда сокурсники, с неизменным Вальтером во главе, поджидали его после окончания занятий, Джаспер Лид сжал ободранные кулаки и первым бросился на обидчиков…
С того весеннего дня продолжалось его сопротивление. Его борьба за право жить, расти и учиться. Но теперь, щупая шишку и ища глазами оружие, Джаспер ощутил, что очень-очень устал от сражений…
Вальтер Шефер приближался. Кинжал в его руке зловеще покачивался, похожий на жало гигантской осы.
Джаспер побледнел. Бурное воображение, которым он втайне гордился, частенько уносило юношу за границы реального. Вот и сейчас, оно ожило и нарисовало кинжал, с хрустом и скрежетом входящий под ребра… Дикую боль, хлещущий фонтанчик горячей крови… И тело (его собственное!!!) тягуче и медленно съезжающее по стене, под аккомпанемент стонов и гогот ненавистных врагов…