Дверь в конце коридора приоткрылась, и Нина деловым тоном отметила это событие:
– Перевязочная к вашим услугам, Мэм.
– Сильвупле, – я махнула Нине и прошла в кабинет. – Привет, Род.
Дверь с лёгким щелчком закрылась. Родион сидел за рабочим столом, краски и пистолеты на котором уже сменили бинты и марлевые повязки. С моим приходом дерзкий кабинет этого мастера и правда превращался в подобие перевязочной. Даже на мудборде появлялись статьи из медицинских журналов.
И отчего не во всех больницах так уютно? Павлову бы брать с друга пример… Поставил бы мини-бар, обои потемнее, диван побрутальнее, и глядишь, сработались бы.
Род с прищуром на меня уставился.
– Стоять, – сурово буркнул он вместо приветствия.
Я замерла посреди кабинета под пристальным взглядом. Мастер подошел и грубо схватил меня за блузку.
– Я так и знал! – рявкнул он. – Раздевайся…
– Да брось…
– Бегом, – пискляво добавил Род, стаскивая со стены бархатную тряпку, прикрывающую зеркала.
Я повиновалась, предвкушая очередную порцию нравоучений. Этот обрюзгший татуированный мужик сорока с лишним лет был моим лучшим другом вот уже лет десять. И я отлично знала, что спорить с ним бесполезно. Мало того, что творческий на всю голову, так еще и многодетный отец. У таких непробиваемый иммунитет на мольбы и капризы.
Поглядывая на блестящий череп Рода, я потрепала себя по отросшему ёжику на затылке. Не мешало бы подстричься… Я сложила одежду на крохотном столике в дальнем от рабочего кресла углу и, будучи полностью голая, подошла к зеркалу.
– А теперь расскажи мне, какого бургера? – мастер уставился на мой живот и медленно скользнул взглядом на правое бедро.
– Да тут всего килограммчик…
– “Всего килограммчик”, – пропищал этот пародист, – был месяцев пять назад! А теперь что? Ты на лозу посмотри, – ткнул он пальцем на спускающуюся к колену вереницу лощеных листиков. – Да таким темпом, скоро до пят доползет! А лотос? Всё? На лопатках больше не нужен, решила на поясницу спустить?
Род принялся наматывать вокруг меня круги, жалостливо оплакивая все свои многочисленные творения на моем теле. Живого места было ещё много, чуть больше половины точно, но практически вся правая сторона была забита всевозможными рисунками, образующими вполне гармоничный коллаж.
– Как с работой? – спросил он в перерыве между “лебедь уплывет” и “облако станет тучей”.
– Никак.
– Может…
– Не может.
– Прекрати кобениться! Павлов отлично платит.
– Хватит с меня! Я ему не лабораторная мышь.
– Дура ты. Ладно, одевайся. Нищей хоть жрать будешь поменьше.
Я придирчиво оглядела себя в зеркале. Совсем трагедией эти пара лишних килограмм не казались. Конечно, в шестнадцать, когда меня привели сюда впервые, вид “холста” был чуть иной, но возраст теперь ежегодно будет брать своё. И чего бесится? Чем больше места, тем лучше. Нет?
Я оделась и села в кресло, вытянув вперед левую руку, и Род с точностью ювелира принялся снимать с неё повязки, ведь если криво заживет, краска не ляжет, это мы уже выяснили.
– И черт же тебя дернул лезть в этот принтер… – бормотал он себе под нос.
Часть 2
Семнадцать минус три… И еще две, и минус коммуналка…
Взгляд упал на ароматный ужин, упаковка которого обещала такой набор витаминов и микроэлементов, что удивительно, отчего врачи не прописывают чудо-супчики как профилактику от гриппа и простуды в это непростое время.
Павлов будто чувствовал мой стремительно пустеющий кошелек и свою новую ученую степень, отчего и слал по пять смс в день, но я была готова питаться одной вермишелью быстрого приготовления еще не один месяц и вообще не планировала поддаваться на его “деловые предложения”. Ушлый ублюдок! Его терапия, конечно, работает, но волшебство ее закончилось вместе с таблетками, а значит, не такое уж это лечение и прорывное. Хотя если посмотреть с другой стороны – единственное, что вообще на мне срабатывало.
В памяти пронеслась лаборатория Алексея Андреевича, которая больше напоминала средневековую пыточную, и все сомнения из головы тут же выдуло. Ну уж нет… Да и какая-то сомнительная терапия, терморегуляция чрезмерная, ещё и глюки.
Я встала и подошла к зеркалу. Род будет мной гордиться, ещё немного, и ребра, как и планировалось, начнут имитировать шпалеру, а ожог на руке почти зажил, и через пару месяцев можно идти на очередной апгрейд. С радостью бы набила туда лицо бывшего шефа, что он состроил, когда я голой рукой с полминуты удерживала термоблок. Будь он проклят! Кто ж знал, что эта палка такая горяченная…