– Ага, давай пожрем, – согласился первый палач.
– Нет, – возразил третий палач, – рыжика нужно попрессовать. Для затравки. А потом можно спокойно поесть.
– Слышишь, трудоголик чертов, ты вот больше всех жалуешься на зарплату, – возмутился первый палач, – и больше всех проявляешь инициативу. Тебя поэтому и вызывают среди ночи.
– Я на работу хожу, чтобы работать! – напряженно произнес третий палач. – Я не привык отлынивать от своих обязанностей!
– Хочешь, занимайся им сам! – гаркнул первый палач. – А я сперва пойду пожру.
– Ну и займусь! – гаркнул в ответ третий палач.
– Вот и занимайся!
– Ну и займусь!
– Вот и занимайся!
– Ну и займусь!
– А давайте спросим нашего малыша, что он хочет, – предложил Симон Венс.
Он вплотную приблизил свое лицо к Маку и спросил приглушенно:
– Малыш, что ты хочешь? Чтобы с тобой сразу начали работать или чуть опосля?
Мак не ответил. Не желая раньше запланированного пересекаться взглядом с инквизитором, он опустил очи долу.
– Говорят, ожидание швабинга хуже самого швабинга, – вкрадчиво, с затаенным удовольствием произнес Симон. – Так постоянно вся Арстотцка и сидит на измене. На том порядок и держится.
Мак молчал. Мак упорно смотрел вниз. Мак ощущал несвежее дыхание палача. Мак концентрировался.
– Ну же, малыш, ответь, не стесняйся. Скажи, хочешь пораньше получить свою порцию боли или еще помучиться, подождать?
Мак медленно поднял взгляд, всмотрелся в серую пустоту инквизиторских глаз и, не обнаружив там ни крупинки смысла, хрипло выдавил из себя:
– Мне плохо… помогите…
«Алиса, действуй!» – подал он мысленную команду и тут же провалился в ледяные сумерки.
Прошло несколько мгновений, потом откуда-то сверху пришел гулкий и отдаленный, будто прошедший сквозь толстый слой воды, голос:
– Симулирует?
– Э! Рыжик! Хорэ дурака корчить! – прогудел другой голос, такой же отдаленный, мало чем отличимый от первого.
Удары… Объемные… Сотрясающие всю вселенную…
Мак догадался, что это его бьют по щекам, трясут. Но он это не чувствует, а просто воспринимает как бы со стороны через какую-то сверх меры искажающую призму.
– Ни хрена он не притворяется, – послышался еще один далекий голос-близнец, – глядите, он синеет… дыхание! Дыхание есть?
– Нет, вроде… нет дыхания…
– А пульс? Пульс?
– И пульса нет…
– Ешкин кот! Если он кокнется, Вонел нам яйца пооткрутит! Особый же экземпляр...
– Исполнительный! Сюда, исполнительный! Анестезиолог, мать твою! Сюда! Быстрей!
– Что с ним?
– Отстегивайте его!
– А если…
– Ничего он не сможет, он под уколом.
– Каталку! Каталку быстрей!
– Черт! Хрень какая!
– Кладите… клади-и-ите!
– Так-так, ну же…
– Отойди! Я сам!
Опять удары. Гулкие и перекатистые. Вселенная колебалась. Вселенная пузырилась и побулькивала. Вселенная отчаянно пыталась найти выход из ледяных сумерек клинической смерти.
Мак подумал, что ему сейчас, наверное, делают искусственное дыхание.
«Пора, ты готов?» – услышал он шепот Алисы. Шепот бесконечно близкий и родной, отдающий теплом и надеждой.
«Да!» – отозвался Мак.
Сумерки начали рассеиваться. Сквозь дымку проступило бледное лицо исполнительного анестезиолога.
– Кажется, дышит, – сказало лицо.
Мак резко вскинул руки, схватил анестезиолога за волосы и притянул к себе.
– Контакт! – хрипло прошипел Мак, увидев внутренним взором как яркая молния бьет в серо-коричневый шар.
Анестезиолог дико взвыл, а Мак уже отбросил его от себя, вскочил с каталки и накинулся на первого попавшегося противника.
Первым попавшимся оказался Симон Венс. Мак свалился вместе с ним на пол и прохрипел ему на ухо:
– Контакт!
И еще одна визуализированная ментальная молния ударила в абсолютно черный непроницаемый шар – практически мгновенно взломала психику швабинг-мастера и овладела ей.
В этот миг затылок Мака что-то обожгло, он сотрясся всем телом, потерял ориентацию, провалился во тьму.
«Внимание! Электрический удар, – бесстрастно констатировала Алиса, – провожу экстренную стабилизацию».
Мак вынырнул из гулкой мглы в реальность. Он обнаружил себя скорчившимся и закрывшим голову руками, лежащим на склизком полу – его били трое. Били ногами. Били, рыча и грязно ругаясь.
Мак откинулся на спину, поймал ногу первого палача, с бешеной силой выкрутил носок. Первый палач, вскрикнув, перекувыркнулся и, выронив электрошокер, рухнул навзничь.
– Сученыш! – второй палач потянулся за шокером, но в этот момент анестезиолог, внезапно оказавшейся рядом, с короткого замаха воткнул ему шприц прямехонько в левый глаз. Второй палач завопил, схватился за лицо.