Вонел еще раз кивнул и улыбнулся.
– Совсем молодец! Герой! Патриот! Прямо как тысячи и тысячи арстотцковцев, сражающихся на фронте! А теперь ты станешь абсолютным ничто! – изрекла тьма и излилась в Вонела, и растворила все его мысли и ощущения, заполнила его до краев, сделала неотличимым от самой себя.
Вонел исчез в безвременье, а когда вдруг открыл глаза, обнаружил себя сидящим на массивном деревянном троне посреди широкой сцены, погруженной в сумерки. Было как-то дискомфортно и больно, но особист не сразу понял, почему дискомфортно и где больно. Подслеповато сощурившись, Вонел осмотрелся и сообразил, что на нем нет очков – перед глазами все расплывалось. Рядом стоял еще один деревянный трон, на котором сидел еще один человек. Человек жалобно скулил. Особист поморщился, захотел пошевелить губами, но не смог – рот был заклеен скотчем или чем-то подобным. Тогда он попытался встать и тоже не смог – руки оказались привязаны к подлокотникам, а ноги – захвачены чем-то тяжелым и жестким. Вонел дернулся и почувствовал резкую, острую боль в заднем проходе. Еще раз дернулся – стало еще больней.
– Не рыпайся, шнырь, – сказал кто-то совсем рядом и подхихикнул. – Ты на это по собственному согласию подвизался.
Перед особистом возникла массивная антропоморфная тень.
– Лучше добровольно, чем принудительно, согласен? – спросила тень.
Вонел попытался рассмотреть лицо говорящего, но плохое зрение и сумерки не позволили ему это сделать.
– Кивни, если согласен, – сказала тень.
Особист заерзал – жуткая боль с новой силой напомнила о себе.
– Ну, кивни, что тебе стоит, – по-отечески попросила тень.
Вонел сдался – кивнул.
Тень одобрительно хмыкнула, направилась ко второму трону и спросила:
– Мудрила, как ты? Тяжко на пиках сидеть?
Скулящий человек поднял голову и со слезами в голосе произнес:
– Пахан, пожалуйста…
– Все, прогадили Ведор. Хоть поторговаться успели, эмбарго с зубоврачебной техники снимут, – тень коснулась щеки, – ну и птичьего дерьма больше продадим… правда уже без тебя, Мудрила. А я ведь тебе говорил, не лезь в эту кашу, штатских держись, штатских, а не военных! Эх, ты, Мудрила… сбежать хотел, пацанов бросить!
– Пахан, пожалуйста… – умоляюще проблеял человек.
– Что я тут могу поделать? Кто-то должен ответить по понятиям, – сказала тень, хихикнув. – Как там сказано в притче о двух стульях…
– Швабру! Швабру я выбираю! – истерически заголосил человек и разрыдался.
– Поздно, Мудрила, – хихикнула тень, – швабру Щелкунчик выбрал. Он вообще расторопный малый, наш Щелкунчик. По блатной линии обломался, но, видимо, далеко пойдет по петушиной. Да и вон, видишь, замену себе нашел, – тень указала рукой на Вонела. – Глянь, какой гэбист-доброволец: сидит на черенке и хоть бы хны. А ты чего разнылся? Не патриот, что ли?
– Патриот, – плаксиво проблеял Мудрила, – но я не хочу…
Тень неодобрительно цыкнула, а потом сказала:
– Ты, главное, помни, что твоя жертва не напрасна. Мы новый этап открываем. Теперь это будет не просто особое мероприятие, теперь это будет еще и особое противобепредельничье мероприятие. Мы по многочисленным просьбам освобожденного населения все колечианские земли, где наши войска стоят, официально в состав Арстотцки принимаем. Скоро указ выйдет, а прогон по правильным хатам уже идет. И теперь если Колечия новое наступление начнет, это по всем понятиям будет считаться нападением на Арстотцку. А это уже совсем другой расклад. Это, получается, на нас уже напали. Это мы уже, значит, обороняемся, родину защищаем, священную войну, можно сказать, против беспредельщиков ведем. Это, значит, призывать на разборку всех можно. Гайда, братва, и все дела! За такой наезд мы их лупить будет дальними ракетами вплоть до ядреного аргумента. Имеем право.
– Пахан, пожалуйста, – проскулил Мудрила, – замени меня на кого-нибудь, как Щелкунчика.
– Не могу, извини, – хихикнула тень глумливо, – сам понимаешь, чтобы фарт был, каждый новый этап нужно жертвоприношением маслить, причем не абы кого в жертву приносить надо, а когда-то уважаемого и авторитетного человека. Ты у нас именно такой. Мы тебе честь оказываем.
– Пахан, пожалуйста…
– К тому же радость у нас. Крестника из заложников вытащили. Правда, ему новое лицо придется делать для пущей анонимности, но это мелочи. Главное, что освободили. Он молодец, всегда в суете, не то что некоторые. А такое нужно отметить дополнительной жертвой, – тень указала на Вонела.
– Пахан, пожалуйста…
– Опять ноешь? Прям как мой зуб, – сказала тень, коснувшись щеки. – Помнишь нашего всеми любимого Хтонического главпетуха Ширика? Мы его заклали в честь начала особого мероприятия. И ты тогда был очень даже за подобный шаг. А что сейчас поменялось? Это что, двойные стандарты?