Инспектор ничего не ответил, но только чувствовал, как у него горят уши и щеки.
– Послушай, старину Жоржи, – сказал Костава без ухмылки и даже почти ласково, – я ведь не желаю тебе зла. Я очень долгое время был ударником. Я очень долгое время настойчиво бился о стены загона и никак не мог его пробить. Один наш общий знакомый пообещал мне выход из тупика. Скоро, если ему верить, я окажусь на новой развилке, на которой только мне предстоит решать, куда идти и идти ли вообще хоть куда-нибудь. А тебе, наоборот, только предстоит стать ударником и разбивать лоб о те вещи, которые ты раньше даже не замечал. А знаешь почему? А я тебе скажу почему! Все потому, что ты впервые осознаешь, что у тебя есть выбор. Не между двумя стульями, которые тебе извечно предлагают, а твой личный – третий. Или четвертый. Или даже десятый. Но твой личный. Небольшой выбор, но все же. И никто в целом свете, никто, даже самый главный главпахан не может лишить тебя этого маленького выбора. Но надо поторопиться, ворота загона закрываются…
– Не понимаю, о чем ты, – сказал Инспектор, косясь вбок.
– Помнишь, я дал тебе медный жетон с циферками на обороте? Ты его не выкинул?
– В ящике стола должен быть, – угрюмо произнес Инспектор.
– Это телефонный номер одного моего хорошего знакомого, – сказал Жоржи, – его зовут Тимофей. Он умеет подделывать документы и хакать сайты. Очень хороший человек с очень полезной профессией.
Инспектор вздрогнул. Но не ужаснулся, не впал в гнев или панику. Еще месяц назад подобное предложение ему показалось бы кощунственным, а сейчас…
– Возьми мой паспорт, – Жоржи просунул красную книжицу обратно в щель, – пусть Тима сделает твою биометрию, сможешь уехать с ним в Орбистан. Поверь старине Жоржи, здесь начинается лютая жесть, загоны для улиток резко уменьшатся в размерах, они уже на глазах уменьшаются. А я предлагаю тебе впервые сделать маленький выбор.
– А как же ты без паспорта? – спросил Инспектор.
– Ха! – усмехнулся Жоржи. – Я себе знаешь, сколько таких наделать могу! Но скажу тебе по секрету, скоро мне не понадобятся вообще никакие паспорта. Если захочу, я стану гражданином совсем иных миров. Хотя я не уверен, что там есть такое понятие, как гражданство.
– У меня еще семья, – сказал Инспектор дрогнувшим голосом, – у меня сын, жена, теща, дядя и даже племянница. И все они на мне, и разве я могу их оставить.
– А это еще один выбор, – сказал Жоржи, улыбнувшись, – не хочешь их оставлять, боишься за них, значит возьми с собой.
– Где я столько орбистанских паспортов достану?
– Ну вот все делай за вас! – притворно возмутился Жоржи, и извлек из кармана красную книжицу. – Вот, возьми еще один! Остальные либо сам добудешь – конфискуй их, что ли, – либо позвони Тимофею, он за мизерную плату с огромнейшей скидкой все тебе сделает.
– А что если я захочу остаться? – спросил Инспектор печально.
– И это тоже твой выбор, – сказал Жоржи. – Очень много арстотцковцев, узнав, что их любимые паханы для окончательного решения колечианского вопроса собираются набирать дивизии лобовых штурмовиков, рванули к орбистанской границе. Я слышал, что теперь вроде как указ должен выйти об изъятии паспортов у всех граждан Арстотцки, чтобы они не утекали столь массово.
– Уже, – сказал Инспектор, – вчера вышел.
– Вот видишь, – Жоржи развел руками, – а еще, раз Западный Грештин теперь считается исконной территорией Арстотцки, твой КПП скоро расформируют, а новый не создадут, потому что границы с Колечией отныне нет, есть только фронт. И ты, родной, снова станешь безработным, и рано или поздно окажешься в рядах лобовых штурмовиков. Есть еще один вариант – уйти в подполье, но это сложней и более трудоемко, боюсь в этой жизни ты такое пока еще не потянешь. Но выбор за тобой. Ну, так как?
– А это точно не тот же самый выбор между двумя стульями? – спросил Инспектор с сомнением.
Жоржи засмеялся:
– Может и так. В любом случае тебе выбирать, на какой стул сесть и садиться ли на них вообще. Как-то так.
Инспектор поморщился. Что-то безвозвратно сдвинулось внутри него, и он уже никогда не будет прежним. О если бы только можно было стать прежним! Страшиться начальства, бояться за себе и родных, жаловаться на маленькую зарплату, мысленно материть визитеров, но не думать, не терзаться неразрешимыми вопросами, не осознавать несправедливость и неправильность всего происходящего.
– Да, как-то так, – повторил Жоржи. – Мне пора. Через пару дней, если ты еще не свалишь в Орбистан, я заскочу на КПП, передам кое-какие девайсы от Вестника. Теперь он будет за тобой наблюдать пристальней. А мне пора. Бывай, друг!